Был светлый ранний вечер. На столе стояла стеклянная ваза с красными розами. Пат подошла к окну и выглянула на улицу. Потом обернулась ко мне.
– Сколько же мы были в отъезде, Робби?
– Ровно восемнадцать дней.
– Восемнадцать дней? А мне кажется, что намного больше.
– И мне тоже. Но так бывает всегда, когда выбираешься из города.
Она покачала головой:
– Нет, я не об этом…
Она открыла дверь на балкон и вышла. Там, прислоненный к стене, стоял белый шезлонг. Притянув его к себе, она стала его молча разглядывать.
Когда она вернулась в комнату, у нее было другое лицо, и глаза потемнели.
– Ты только посмотри, какие розы, – сказал я. – Это от Кестера. Здесь и его визитная карточка.
Пат взяла карточку в руки, а потом снова положила ее на стол. Она взглянула и на розы, но я понял, что она их не видит. Мысли ее были там, возле шезлонга. Она так надеялась, что навсегда избавилась от него, а теперь он, возможно, снова должен был стать частью ее жизни.
Я не стал ей мешать и ничего больше не сказал. Не стоило ее отвлекать. Она должна была сама справиться со всем этим, и будет лучше, если это произойдет теперь, пока я еще здесь. Конечно, можно было бы сейчас отвлечь ее каким-нибудь длинным разговором, но потом это настроение все равно прорвется и, возможно, доставит еще больше муки.
Она стояла около стола, упершись в него руками и опустив глаза. Потом подняла голову и взглянула на меня.
Я молчал. Она медленно обошла вокруг стола и положила мне руки на плечи.
– Дружище ты мой, – сказал я.
Она прильнула ко мне, и я ее обнял.
– Теперь мы возьмемся за это дело всерьез, а?
Она кивнула и откинула волосы назад.
– Да, конечно. Просто что-то вдруг прорвалось…
– Ничего, пройдет.
В дверь постучали. Горничная вкатила чайный столик.
– Вот это хорошо, – сказала Пат.
– Хочешь чаю? – спросил я.
– Нет, кофе. Настоящего крепкого кофе.
Я оставался у нее еще с полчаса. Потом она явно устала. Я видел это по ее глазам.
– Тебе надо немного поспать, – предложил я.
– А ты?
– Пойду домой и тоже немного посплю. А потом зайду за тобой, часа через два, и пойдем ужинать.
– Ты устал? – спросила она с сомнением.
– Немного. В поезде было жарко. А потом мне еще надо будет заглянуть в мастерскую.
Она больше ни о чем не спрашивала. Усталость ее буквально сразила. Я отнес ее в постель, укрыл одеялом. Она мгновенно уснула. Я поставил рядом с ней розы и прислонил к ним карточку Кестера, чтобы ей думалось о приятном, сразу как проснется. Потом я ушел.
По дороге я задержался у телефона-автомата. Решил сразу же позвонить Жаффе. Сделать это из дома было бы затруднительно. Нужно было считаться с тем, что у нас подслушивает весь пансион.
Я
