был совсем не горячим. И все же ей удалось проглотить немного сладкого чая, который согрел ее и оживил. Правда, дрожь не прошла. К сожалению, усилилась и боль.
Ратлидж взял пустую крышку, закрыл термос и поставил его на прежнее место – себе в ноги. Стараясь не коситься в то место, где всегда восседал Хэмиш, он нащупал на заднем сиденье плед. Вернувшись к пострадавшей, спросил:
– Вы доберетесь до машины?
Но женщина оглядывалась назад, в темноту.
– Там мой конь… надо что-то сделать… я вижу его.
– К сожалению, конь околел.
– Ах… жалко… – Она послушно поплелась за ним и с его помощью поднялась на высокую подножку. Ратлидж видел, что плед, в который она закуталась, промок насквозь, но не стал ее раскрывать, лишь набросил сверху второй плед.
Хэмиш сказал: «Она потеряла больше тепла, чем способна воспроизвести».
Так оно и было. Ратлидж дал ей еще чаю, а потом с трудом взгромоздил ее на пассажирское сиденье. Она полулежала, прижавшись к его груди, и дрожала. По ее лицу катились слезы – наверное, от боли.
– Надо скорее доставить вас в тепло. Не знаю, сколько нам придется проехать. Потерпите, скоро согреетесь.
Прошло еще минут десять, прежде чем ее перестало трясти; потом она как будто заснула, прижавшись к нему. Он безжалостно разбудил ее. Если она заснет, то непременно замерзнет до смерти. Дал ей еще чаю, а потом тронулся с места.
– Больше ждать нельзя. Говорите со мной, – приказал он. – Не важно о чем. Если хотите, несите чушь. Читайте стихи. Пойте песни. Главное – говорите. Сосредоточьтесь на этом, а не на боли.
– Я и не знала, что дышать может быть так больно, – сказала она наконец. – Я могу только…
– Да, вполне вас понимаю. Все нормально. Говорите, не молчите! – повторил он, не сводя взгляда с дороги.
– Я не чувствую ног…
– Ноги отойдут, как только мы доберемся до тепла. Вы здешняя? Здесь поблизости есть ферма?
– Я… не помню…
Он оторвал одну руку от руля и нащупал под пледом ее замерзшие пальцы в промокших насквозь кожаных перчатках.
– Снимите перчатки и, если сумеете, засуньте ладони под мышки.
Она послушалась и ссутулила плечи.
– Так лучше. Если бы н-не ноги… – Она свернулась на сиденье калачиком лицом к нему, чтобы ребра не так болели. В темноте и на фоне темного пледа ее лицо казалось размытым пятном.
– Вы приехали сюда издалека? В такую мерзкую погоду не стоило выбираться из дому!
– Я… приехала из… Карлайла.
Впереди на дороге намело целый сугроб. Ратлиджу пришлось выйти из машины. От дороги отходила тропа, которая вела вверх по склону к дому. Ратлидж с трудом добрался до крыльца – ботинки сразу заиндевели. Он замолотил в дверь кулаками, но никто ему не открыл. Ни в одном окне не было света. Отступив на несколько шагов, Ратлидж задрал голову. Из трубы не шел
