с трудом проговорил я, понимая, что сейчас мне за это попадёт, и заранее дрожа всем телом, зная, что сейчас будет.
–Что ты сказал? – прорычал папа и уже хотел наброситься на меня, чтобы, наверное, в ярости придушить меня, но он вдруг остановился и хитро улыбнулся. – Становись на колени! – приказал папа и начал снимать ремень с джинс.
–Папа, пожалуйста, я тебя прошу не надо! – тут же начал умолять я. У меня жутко болела абсолютно каждая клеточка тела, и мне даже стоять сейчас было трудно. Я даже не хотел себе представлять, что будет со мной после очередной порки. Было бы лучше, если папа меня просто придушил, но, видимо, он выбрал самый ужасный способ моей смерти. Наверно он просто хотел забить меня до смерти, но это было для меня самым ужасным. – Папа, не надо! Они наверно у Антона! Папа! Хорошо! Пожалуйста, я сделаю всё, что угодно! Не надо! Остановись! Я могу попробовать найти какую-нибудь работу, и я отработаю эти деньги! Папа, пожалуйста! Я тебя умоляю! Не надо! Папа! – тут я схватил его за руку, видя, что он останавливаться не собирается и, надеясь, что хоть это на него подействует. Раньше я никогда ничего подобного себе не позволял.
Папа тут же остановился и взглянул в мои глаза, которые уже были на влажном месте. Я был уже готов разрыдаться, но держался изо всех сил. Пару секунд папа молча смотрел на меня, и я уже хотел подумать, что он, правда, меня не будет наказывать, как тут он резко замахнулся и ударил меня по лицу пряжкой ремня. Я отпустил папину руку и, громко закричав от боли, схватился за лицо. Удар прошёлся прямо возле глаза и только чудом папа не выбил мне глаз. Но теперь из этой раны струёй потекла кровь.
–Я тебе уже сто раз говорил не называть меня «папой»! И твоим сказкам, что мои деньги у твоих одноклассников, я больше не поверю! Можешь даже не пытаться! – в бешенстве проговорил папа. – На колени! – повторил он. – Живо! Если я это повторю ещё раз, то мне придётся сломать тебе руку, а может даже две. Живо!
Я, больше не сдерживая свои слёзы и начав жалобно плакать, повернулся к папе спиной и медленно встал на колени, подчинившись его приказу. Схватив меня за плечи, папа заставил меня немного согнуть спину. Я подчинился и этой воли папы, продолжая плакать. Некоторое время папа молча стоял позади меня и не бил меня. Я, чувствуя, что папа медлит, уже надеялся, что он передумал, и не будет бить меня. Может быть, ему стало жалко меня? Ведь должно быть в нём хоть что-то доброе и человеческое?! Не мог же он быть по своей сущности таким злым человеком! Но тут папа, как бы переубеждая меня в моих мыслях, начал нещадно избивать меня, нанося сильные удары пряжкой ремня мне по спине. Каждый удар заставлял меня ещё сильнее и горше плакать. Я вздрагивал от каждого удара и был готов кричать от боли, но понимал, что это не поможет. Если деньги реально не у Вити, то я не знал, у кого они и говорить папе мне было нечего. Но и терпеть эту боль я не мог. Мне было даже больнее, чем вчера. Я, как мог, сжимал зубы, чтобы сдержать крик, рвущийся наружу, но в какой-то момент я не выдержал и, что есть силы, закричал:
–Хватит! Пожалуйста!
