часто готовила на ужин паэлью, подавая ее в огромной чугунной сковороде. Они ели паэлью почти каждый день – не то чтобы ее мать чтила традиции, просто рис стоил гораздо дешевле мяса и рыбы. Элис не смогла бы забыть рецепт паэльи, даже если бы очень этого захотела. Она не раз готовила паэлью Альберту, но он почему-то все равно предпочитал ей пасту. Альберт любил говорить, что в его жилах течет итальянская кровь, что было правдой, но лишь отчасти: его прабабка родилась в Тичино10, но всю жизнь прожила в Цюрихе; она хоть и знала итальянский, но почти не говорила на нем, а к старости и вовсе забыла большинство слов.
В дверь позвонили, и Элис вышла в коридор, чтобы встретить мужа.
– Привет, милая, – Альберт зашел в дом и, следуя своей традиции, чмокнул ее три раза в губы.
Пока Альберт снимал пальто и ботинки, Элис закрыла за ним дверь.
– Как дела на работе? – спросила она, изображая в голосе деланную заинтересованность.
– Очень устал, – ответил Альберт, развязывая галстук.
У них в офисе не было строгого дресс-кода, Феликс не раз напоминал ему об этом. Но Альберт не мог пойти вразрез своим привычкам и единственный во всем офисе носил костюм и галстук. Он и в обычной жизни одевался довольно формально – шкаф Альберта ломился от светло-голубых и белых рубашек в тонкую полоску, однотипных футболок-поло, клетчатых кардиганов, которые давно вышли из моды, и пары-тройки не отличимых друг от друга твидовых пиджаков, которые остались у Альберта еще со студенческих времен. С пиджаком Альберт не расставался даже в теплую погоду: он говорил, что любит классический стиль, но Элис знала, что в действительности Альберт просто хочет скрыть дряблый живот, которого он очень стеснялся, но не делал ровным счетом ничего, чтобы от него избавиться.
Элис помогла Альберту раздеться и проводила в спальню, где он уселся на кровать, потирая затекшую шею, пока она аккуратно складывала его вещи обратно в шкаф. У Альберта была щепетильная любовь к порядку: все вещи в шкафу были расставлены по цветам и сложены симметричными стопками. Каждый вечер, перед тем как лечь спать, Элис гладила ему рубашку и до блеска чистила его ботинки. Если она забывала это сделать, Альберт бросал на нее осуждающий взгляд; хотя он ни разу не поднял на Элис руку и редко повышал на нее голос, она не могла отделаться от ощущения, что при всей своей безобидности Альберт может жестоким.
Пока она размышляла, стоя у открытой дверцы шкафа, Альберт прижал ее к себе, отчего Элис невольно вздрогнула.
– Ты вся дрожишь, – сказал он, оставив влажный поцелуй на ее шее. – Все в порядке?
– Да, я просто устала, – пробормотала Элис в надежде, что ее голос звучит легко и беспечно.
– Где ты сегодня была? – Альберт повернул ее к себе и пристально посмотрел на нее. Элис не знала, что ответить. Она не рассчитывала, что Альберт будет ее допрашивать.
– Да
Италоязычный регион на юге Швейцарии.
