сотрясалось все его тело, и с жутким, нечеловеческим воплем извергал из себя окровавленное тельце нерожденного ребенка. Элис пыталась поднять его с пола, прижать к себе и вдохнуть жизнь в обездвиженное тело, но, стоило ей прикоснуться к крошечному существу, как оно таяло прямо у нее на глазах, разлетаясь хлопьями пепла.
Элис просыпалась со слезами на глазах, громко вопя от ужаса, и Альберт, разбуженный безутешным горем женщины, в который раз потерявшей ребенка, принимался ее успокаивать, мягко поглаживая по волосам. Элис так и не смогла признаться мужу в своем грехе и выдумала историю про незнакомца в маске, который преследовал ее во сне. Элис знала, что у Альберта нет от нее секретов и он ждет от нее такой же откровенности, но она не смогла рассказать ему об аборте; не осмелилась выдавить из себя правду, с которой она сама так и не смогла примириться, заставив себя вычеркнуть это воспоминание, насквозь пропахшее страхом, унижением, больничной палатой и чем-то вязким, тяжелым, напоминающим кровь.
Элис вздохнула, пытаясь стряхнуть оцепенение. Она уже несколько минут сидела на холодной скамейке, бессмысленно уставившись в пространство перед собой. Проходящая мимо школьница с розовым рюкзаком, который был вдвое больше нее самой, бросила на нее испуганный взгляд и крепче прижалась к матери. Элис поджала губы и отвернулась. Голова гудела от боли, а пальцы рук не слушались и отказывались согнуться, чтобы вытащить вибрирующий мобильник из кармана джинсов. Еще до того, как Элис поднесла телефон к лицу, она уже знала, кто ей звонит. Это мог быть только один человек. Альберт.
Сделав над собой усилие, Элис сжала телефон в ладони и прижала его к уху.
– Алло, – сказала она.
– Милая, – в трубке послышался взволнованный голос Альберта. – Хотел сказать, что вернусь сегодня поздно. Очень много дел на работе.
Элис протяжно вздохнула. И ради этого он звонит ей посреди дня – чтобы предупредить, что придет на полчаса позже обычного?
– Альберт, я помню. Ты уже говорил это сегодня утром, – Элис старалась, чтобы ее голос звучал мягко, но в нем проскользнули язвительные нотки.
– Дорогая, что-то случилось? – Альберт снова включил свой обеспокоенный тон, отчего Элис невольно стиснула зубы. Услышав крики детей, играющих на площадке, он на секунду замолчал. Когда он заговорил снова, его голос звучал жестче. – Ты не дома? Где ты?
Ну, конечно. Вездесущий Альберт не мог смириться с тем, что что-то осталось за пределами его контроля.
– Вышла прогуляться, – отозвалась Элис. – Или мне нельзя выходить на улицу без твоего ведома?
– Дорогая, что за глупости! Ты можешь делать все, что хочешь.
Элис промолчала. Альберт громко выдохнул в трубку, не зная, как поддержать разговор.
– Я люблю тебя, – наконец пробормотал он.
Каждый раз, когда Альберт признавался ей в любви, Элис не
