ты же знаешь, что я ничегошеньки не понимаю в искусстве. Сходи сама или возьми Дайан – если выставка такая хорошая, она сходит с тобой еще раз.
– Конечно, Альберт, ты прав.
Элис решила, что сходит на выставку на этой неделе – наконец-то выгуляет то красное платье, которое она купила на распродаже и ни разу не надела с тех пор, как спрятала его от Альберта в глубине шкафа. Если бы он нашел это платье, то наверняка обозвал бы ее шлюхой – как в тот раз, когда Элис зачем-то призналась ему, что у нее было больше десяти мужчин.
***
Когда Альберт выпивал лишний бокал вина, в нем всегда просыпалось навязчивое желание близости. Он настойчиво приставал к Элис, не обращая внимания на ее нетвердые попытки сопротивляться его неуклюжим ласкам. Руки Альберта, словно щупальца, опутывали ее тело, осторожно скользили по нему, проникая в самые интимные места, которые нехотя, против воли распахивались ему навстречу. В такие моменты Элис всегда закрывала глаза, представляя себя в объятиях Жуана, Матиса или того невзрачного коллеги Альберта, Ханса. Иногда – но скорее затем, чтобы поглумиться над мужем, а не потому, что она действительно этого хотела, – Элис представляла на его месте Феликса. Воображала, как Альберт зайдет в комнату и сойдет с ума от ослепившей его ревности, застав ее с распластанными ногами на столе шефа. От этой дикой, запретной мысли Элис могла кончить в ту же минуту. Альберт, радостно слыша, как участилось ее дыхание, чувствуя, как напряглись мышцы ее живота и как она резко дернулась в сторону, издав протяжный стон, самодовольно улыбался, считая, что это его заслуга. Но если бы не фантазии, в которых Элис могла вообразить себя с любым мужчиной, она бы не смогла достичь оргазма.
В ту ночь, лежа на кровати и прикрыв глаза, чувствуя, как Альберт рывками двигается в ней, пыхтя и ускоряясь с каждой минутой, Элис представляла себя вместе с господином Р. В ее фантазиях они были в поезде совсем одни. Незнакомец подходил к ней вплотную, с силой брал ее за волосы и властно притягивал к себе, чтобы жадно поцеловать. Элис со стоном откидывала голову назад, а господин Р. нетерпеливо расстегивал пуговицы на ее плаще, за которым скрывалась восхитительная белизна ее обнаженной кожи. Мужчина жадно припадал к ее груди, целовал соски, слегка покусывая их, а Элис громко стонала, дрожа от захлестнувшего ее возбуждения. Когда его рука проникала в ее влажное лоно, Элис вскрикивала, не в силах себя больше сдерживать. Продолжая целовать ее в шею, лаская ее набухшие покрасневшие соски и клитор, господин Р. поспешно сбрасывал с себя одежду и, оставшись в одной рубашке, резко проникал в нее. С каждой секундой он двигался все быстрее, властно держа Элис за волосы, хватая ее за горло и оставляя на ее спине следы пылких поцелуев. Когда любовная пытка становилась невыносимой, господин. Р. останавливался с громким стоном, эхом отзывавшемся во всем поезде. Элис, дыша ему в унисон, достигала пика вместе с ним и, обессиленная, в исступлении падала на кожаное сиденье поезда, липкое от ее пота. Обернувшись со спины, она с блаженной улыбкой смотрела на обуздавшего ее мужчину, шепча ему давно забытые слова:
