Словно сама сражается там внизу. Вздрагивает при каждой атаке, при каждом опасном моменте подается вперед вцепившись пальцами в парапет. Интересно, за кого из них она болеет? Сигмера это раздражает. А она и не замечает, что он на неё внимательно смотрит. Она вся там, внизу, в пыли и крови. Как же хочется ему, чтобы она отвлеклась, заметила, взглянула. Пустые надежды.
На её шее повязана атласная красная лента, под ней скрыты синяки и кровоподтёки, оставшиеся от совсем другого «украшения» – железного ошейника. Снятого совсем недавно. И ещё там следы его зубов.
И Сигмер ловит себя на мысли, что ему хочется проделать это с ней снова. Доставить боль, чтобы взглянула, чтобы вспомнила о нём.
«Гладиаторы поневоле», сражаются действительно великолепно. Ни один, ни другой не хочет сдаваться. «Как в последний раз» – смешно, ведь так и есть. Бой затягивается, два доведённых до отчаяния человека, уже просто катаются в пыли арены, яростно вцепившись в друг друга. «Чёрные»… Инстинкт самосохранения, не даёт им сдаться. Они воины.
– Пощади их! – наконец оборачивается она к нему, с мольбой в глазах и голосе. – Отправь в лагерь пленных, на каторгу, только не заставляй одного из них убить другого. Они честно сражались, и равны по силам!
На что она надеется? Что в лагере пленных они дождутся освобождения. Что за ними придут «свои». Большей глупости и быть не может! Никогда «чёрным» не отбить потерянные позиции. И те, кто попал в плен, обречены. Какая разница? Умереть сейчас, или медленно и мучительно сгнить на каторге.
Он делает знак, и оба пленника покидают арену живыми. В порыве благодарности она прижимается к нему, обнимая:
– Спасибо! Спасибо! Спасибо!
Он стоит, едва сдерживая, такую глупую и неуместную сейчас победную ухмылку, с внешним безразличием принимая её благодарную нежность. И когда она легко дует ему в ухо, уворачивается с деланным недовольством:
– Ну что за глупая привычка!
В ответ она улыбается заискивающее, ожидая чтобы он улыбнулся тоже. Сейчас он повалит её прямо здесь, на балконе, и плевать ему, что ей будет жестко лежать распластанной на каменных плитах пола. И она поймёт, как он на самом деле любит её. Нет.
И он, развернувшись, уходит. Раздает какие-то указания своим советникам, полностью игнорируя её, при этом спиной постоянно ощущая и ловя её присутствие, зная, что она рядом, и послушно идёт за ним.
Воинов повесят этим же вечером. Впрочем, она об этом не узнает. Она никогда не интересуется дальнейшей судьбой «помилованных».
Его мысли метаются в голове как птицы в клетке.
Хрен бы она всадила нож в Арела! Всем нравится Арел! Все выбирают Арела… И Никто… О-о-о! Только не это!
«– Иди сюда. Сделай это. Может тебе станет легче если ты трахнешь меня. Свою головную боль…»
Не-е-ет! Не думать об этом! Совсем не думать!
« -Ты пахнешь, могилой…
Нет,
