ни карауль, все равно не укараулишь. Обязательно в чужую постель вскочит, как вредная коза в соседский огород. На нее уже все пальцем тыкают. Своими ушами слышала, как комбриг как-то офицеров распекал: «Что вы на меня уставились, как на жену лейтенанта Бокова».
После этих слов Григорий уже не разбирал, что дальше говорила землячка. В голове нарастал шум, в котором грузно ворочалась тяжелая мысль: «Значит, не будить ходила Быстрова моя женушка, а в постель к нему! А я-то, дурак, уши развесил! Надо мной уже вся бригада смеется! Нет, хватит, выгоню к чертовой матери, чтоб духу ее поганого здесь не было». Пунцовая краска стыда, поначалу залившая лицо, сменилась бледностью. В глазах появился стальной блеск. Ноги сами понесли его к начальнику политотдела бригады. Подполковник Ребров вручал ему партийный билет, рекомендовал членам ротной комсомольской организации избрать его секретарем. Когда его помощник по комсомольской работе уезжал в отпуск или командировку – оставлял за него, и Григорий неплохо справлялся с поручениями. Буквально неделю назад, к дню рождения Ленина, принял в комсомол двадцать солдат.
Начальника политотдела Григорий отыскал в кабинете комбрига. На столе стояли початая бутылка коньяка, две рюмки. Судьба армейского начальства – и праздники проводить на рабочем месте. Чаще всего в такие дни и случались ЧП, с которыми потом разбирались не один будний день.
По белому, как полотно, лицу Григория Ребров понял: что-то стряслось. Он тут же повел его к себе, усадил, пристально посмотрев в решительные глаза, сказал:
– Давай, выкладывай, что там у тебя?
– Товарищ подполковник, я только что говорил с Людой Козырь. Она сказала, что у моей жены с Быстровым роман и вся бригада об этом знает. Скажите честно: так это или нет?
– Скрывать не буду: ходят разные слухи.
Григорий вскочил, сказал в запальчивости:
– Товарищ подполковник, прошу вас, дайте машину, и я сейчас же отвезу ее на вокзал. Я так больше не могу жить.
– Подожди, Григорий, горячку пороть-то не надо. – Ребров понял, что пока ничего еще не случилось, и попытался смягчить назревающий конфликт: – На чужой роток не накинешь платок. А если эти разговоры и слухи яйца выеденного не стоят, тогда что? Начальник политотдела дал машину, чтобы отправить невинную женщину. Хороши же мы тогда будем. Давай так: пойдем сейчас к командиру, пригласим Козырь, пусть она при нас все повторит. Может, она специально наговаривает, чтобы мужика отбить. Такое ведь тоже бывает. Она же твоя ровесница.
Вскоре в кабинет командира пришла Людмила, вежливо поздоровалась, окатила Григория презрительным взглядом, сообразив, что из-за него ее и вызвали.
– Что ты Бокову наговорила, что ты видела? – набросился на нее Ребров.
– Ничего я не видела, – ответила она, поджав губы.
– Тогда прикуси свой язычок и не разбивай семью. Мы еще выясним,
