напишут ему такое неутешительное письмо!..
Один лишь Вано, задыхаясь от нахлынувших переживаний, рассказывал Пето о визите ханумы и сам себя перебивал, когда начинал весело хохотать прямо посреди рассказа. Зять, надо отдать ему должное, слушал с большим интересом и единственный, похоже, искренне радовался за шурина.
– И, что, ты прямо так и сказал? – покуривая свою трубку, посмеивался Пето. – Что страдаешь чрезмерной любовью к вину?
– Ну да! – с чувством выполненного долга расхохотался Вано. – А она поверила, представляешь? Вся зелёная стала! А видел бы ты лицо своего тестя…
– О, даже представлять не хочу! – хватаясь за живот, пробормотал друг. И всё же названый братец был тот ещё уморительный малый! – Я боюсь за его здоровье…
– О, а это ещё послушай! Вот это! – Очередной прерывистый смешок. – Отец начал расписывать ей, что я пишу стихи и скоро стану новым Пушкиным. Ну а я возьми и доложи ей про то, как меня за шкирку выгнали из «Отечественных записок»…
Пето улыбнулся в смоляные усы, но ничего не ответил.
– Но самое главное!.. Георгий Шакроевич в какой-то момент совсем отчаялся и начал расписывать Хатие Титоевне, какой я весь из себя красавец. С этим я в целом согласился, но затем… Давид Константинович, идите-ка сюда, послушайте. Ну так вот! – Молодой князь обернулся к старшему Циклаури и поманил его к себе пальцем. – Я ей говорю колдовским таким шёпотом: «Не отрицаю, ma cherie, я обладаю определённым обаянием, но скажите честно: вы знакомы с молодым князем Циклаури?»…
Зять не удержался и прыснул со смеху, Вано загоготал с ним в голос, и даже Давид подавил улыбку.
– Шалико Константинович, только не сердитесь! – Вдоволь отсмеявшись, Вано обернулся к лестнице, на которой секретничали младшие, и крикнул им через плечо: – «Молодой князь Циклаури» – это, между прочим, и к вам относится!..
Шалико закатил глаза, про себя приговаривая: «Ой, да пожалуйста!», и Нино даже восхитилась своим благоразумным другом, когда он стал непринуждённо парировать её брату:
– Было бы чем гордиться, Вано Георгиевич! Отца до белого каления доводите! Аль случится с ним что – кто виноватым будет?
– Не будь таким занудой, Шалико! – с нежностью отмахнулся тот. – Юмор продлевает жизнь!
Будущий дипломат еле слышно причмокнул и подпёр подбородок рукой. Тогда Нино, прекрасно видя, как он был расстроен, всё-таки озвучила вполголоса свою последнюю задумку:
– А что, если… нам всё же открыть ту шкатулку?
Шалико нахмурился, когда вспомнил тот чёрный ларчик, который они нашли под кроватью Пето Гочаевича, но так и не смогли его отворить. Замок оказался на удивление крепким, а открыто взламывать его показалось молодым людям слишком рискованным и бессовестным делом. В таком случае зять точно догадается, что в его спальне кто-то побывал и даже просмотрел его личные вещи. Но что делать, если, не считая таинственного
