и порядком напугав его.
– Так ведь сами заказали. Думал, ждут, – промямлил он.
– Ладно, ладно. Думал он. Соображать надо, а не думать. Сколько там?
Назар успешно прикинулся одним из отдыхающих в особняке и рассчитался за доставку. Отпер дверь, вошел. На пороге дождался, когда курьер уедет и только потом прошел в дом, бросив пакеты в прихожей.
Музыка орала так, что уши закладывало. Он выключил стереопроигрыватель и огляделся. Девчонки нигде не было. Первая мысль – она вызвала ментов и сама смылась. Тогда бы и ему делать ноги. Встречать наряд в компании трех трупов совсем не здорово. Но он не спешил. Замер и прислушался.
Снаружи разыгралась настоящая буря. Но шторы на окнах висели ровно, не колыхаясь. Кроме одной, отвернутой немного в сторону. Назар подошел и сдвинул ее. Под массивным широким подоконником из белого мрамора, на полу, забившись в угол, сидела она. Голая. Грязная. Дурно пахнущая и испуганная донельзя. Подтянула тонкие костлявые ноги к себе и обхватила их тощими руками. Ее сотрясала крупная дрожь. Боязливо выглянула на Назара. Кошачьи глаза засветились в затемненной комнате, как у дикого зверя. Ноздри раздувались, судорожно двигалась челюсть.
Назар присел на корточки, держась за штору. В упор посмотрел ей в глаза.
– Я велел тебе бежать, – напомнил он. Глаза ее расширились и наполнились слезами. Она втянула голову в плечи и кулаком зажала рот. – Я велел тебе спасаться, как можешь. Видно, только так и можешь, – будто сам с собой вслух продолжать говорить он. Бедный, несчастный, жалкий, забитый звереныш. Что же с ней делали? Каким пыткам подвергали? Как унижали и забивали, раз она не смогла убежать или позвать на помощь, а все, до чего додумалась – это спрятаться под подоконником? Поступок ребенка.
К черту! Раз уж вернулся, доделает дело до конца. Он рывком поднялся и ушел в поисках чистой простыни или чего-то в этом роде. Нашел плед. Сгодится. Вернулся и хотел укутать ее, но она сильнее вжалась в угол, закрывая лицо, голову руками.
– Эй, не бойся. Я хочу помочь, слышишь? Я отвезу тебя в больницу, там о тебе позаботятся.
Поймал ее за руки и потянул на себя. Преодолевая жалкое сопротивление немой борьбы, он закутал ее в плед и поднял на руки. До чего же она невесомая. Еще один явно нездоровый признак. Да уж. Не просто пришлось девочке с этими животными. Считай, чудом уцелела.
Широкими шагами он вышел из особняка. Донес до машины и уложил несопротивляющееся тело на заднее сиденье. Он ехал и злился на самого себя. Вот на кой ляд он ввязался в это?! Да мало ли шлюх каждый день без вести пропадает?! Одной больше, одной меньше – ему-то, что за морока?!
Зажал зубами сигарету. Прикурил. Хотел со злости швырнуть зажигалку, потом вспомнил, что последняя, и та на ладан дышит – передумал. Глубоко затянулся и силой выпустил дым. Откинул голову на подголовник и стал соображать, что с ней делать дальше.
