по сути, служила крышей нижним этажам. Собственно, эта терраса и склонила Кадацкого к покупке именно этого варианта жилья в городе. Он родился и рос за городом, в просторном доме с прилегающим обширным участком земли. Все детство провел, не зная городской толкотни, тесноты маленьких квартир, непосредственной близости соседей. Макар не так надолго, как хотелось бы, пережил своего кореша – отца Назара. И когда убили и его, такова суровая реальность блатного мира, всем нажитым добром стал управлять молодой Назар. Вот тогда ему пришлось окончательно перебраться в город.
Ломало его по первости в городе, что было, того не отнять. Кроме непривычной бытовухи, что трепала нервы, ему пришлось отстаивать свое имя заново. Макар, разумеется, ввел его в круг, все чин по чину. Но с его уходом нашлись акулы, что позарились и на ресторанный комплекс, что перешел Назару от отца. И на стриптиз-бар, что поднял Макар. Вот тогда Назар до победного отстаивал свои права. И ведь отстоял. Все его осталось при нем. И имя себе заработал.
Потом уже самостоятельно, без опеки названного отца, встал на ноги и укрепился. И первым делом поменял место жилья, душившее его со всех сторон. Взял эту хату и из всех комнат оставил только одну – спальню. Все остальные стены снес на хрен. Получилось одно большое, единое пространство. С одной стороны – кухня и обеденная зона, по центру – место отдыха с диваном, журнальным столиком и домашним кинотеатром, с другой стороны – ниша-гардеробная. Все в черно-белых тонах, с серебристыми вставками металла. И на всю длину стеклянная стена, отделяющая помещение от террасы, куда вело два выхода – из спальни и гостиной. Только тогда он задышал свободнее.
Телефон вибрировал без остановки, прерываясь лишь на секундную паузу. Плевать. Пока он не попьет кофе и не выкурит сигарету, его лучше не трогать. Вся ершистость его характера проявлялась в первые минуты после сна. Затронь – и уколешься. Он мог слоняться, раскачиваясь, из угла в угол, как медведь-шатун. Рычать на всех подряд. Долго не догонять, зачем встал. И мог убить любого, кто полез бы к нему. Только черный, крепкий кофе без сахара и выкуренная в одиночестве сигарета настраивали его на новый день. И делали более-менее сносным и неопасным для общества.
Взял чашку, пачку сигарет, телефон положил в карман и побрел на террасу. Игнорируя столик с креслами из ротанга, встал у ограждения. Было душно и пасмурно. Туча, что устроила ночью ураган, прошла мимо, не зацепив город. Далеко внизу шныряли люди, туда и сюда. Толкались машины, объезжая медлительные автобусы и более юркие маршрутки. На уровне глаз просвистела стайка стрижей. Назар глотнул кофе, прикурил и с удовольствием выпустил струю дыма перед собой. Оперся локтями о перила и смаковал горький вкус, ни о чем пока не думая.
Телефон снова завибрировал. Он докурил и полез за трубкой в карман.
– Да?
– Братан, отвечаю, я поставлю тебе на рингтон Филиппа, мать его, Киркорова. Или гребанного Витаса. Чтоб
