глупые советские времена была такая нелепая, но почётная общественная нагрузка, как «политинформатор». Дичь, надо сказать, первостатейная!
По субботам первым уроком обязательно проводилась эта вот самая «политинформация». Все нормальные, разумные детишки практически до состояния некоей благодати были рады этому «ненастоящему» уроку, где можно было не бояться, что вызовут, отчитают и накажут. Собственно, спросить «за политику», конечно, могли, но последствий в виде оценок ниже трёх баллов и прочих неприятностей никогда не случалось.
Но вот я, несчастный, снова попал в ловушку своей сугубо положительной внешности! Ну такое лицо у меня, понимаете, пардон, за неприличное слово, «интеллигентное»! «Сразу видно – мальчик начитанный, в курсе политической ситуации, всё может грамотно изложить и даже направить тёмных одноклассников в нужное, советское русло» – так высказалась наша властная «классная» Эра Моисеевна прилюдно, чем пригвоздила мою, и так нестабильную репутацию к позорному столбу.
Итак, я – политинформатор! Повторяю, я не читал газет никогда! А теперь представьте, какую несусветную чушь мне приходилось нести, чтобы хоть как-то спастись от постыдного разоблачения. Я плёл совершеннейшие небылицы, отчаянно фантазируя, жонглируя фактами, что слышал случайно по радио, и, оперируя непроверенными слухами, кои вполголоса высказывались на кухне моими отважными родителями и их друзьями-полудиссидентами. К третьему «занятию» до «классной» таки дошло, что мальчик-то «в неадеквате», а может и вреден, и даже опасен! С ответственной должности я был тихонько снят и незаметно задвинут подальше за вольности по части «нетривиальных» высказываний. Я же был, ну вот, совершенно не против!
Точно так же с упорством мычащих идиотов меня назначали председателем совета отряда и ещё каким-то «тотальным ответственным за политвопросы» в славные комсомольские годы. Я успешно «заваливал» всю работу, и класс занимал стабильные последние места в соревнованиях, конкурсах и смотрах. Меня снова «убирали с объекта», гадая, как же это случилось, ведь «мальчонка-то вроде наш, правильный, посмотрите, глаза какие умненькие!». Словом, я был для НИХ удивительной и неразъяснимой загадкой…
А помнит ли кто-нибудь ещё из нас, не вымерших пока динозавров «Совдепии», такого замечательного крупненького дядьку Чарльза Хайдера, который в «проклятой Америке» против чего-то там протестовал, ну и для привлечения к своей бородатой персоне не ел года аж три? Ну, три не три, а всем было ясно и понятно, что не может человек, пускай даже американский профессор, уж совсем-то не кушать столько времени. Стало быть, втихаря прикармливался!
Но поддержка и сострадание советского народа не знала границ, и со всех уголков необъятной нашей Родины присылались «голодающему» тонны вязанных перчаточек, тёплых носочков и прочей чепухи. Представляете, он мог менять носки с варежками каждый день по нескольку раз, эдаким щёголем, а всё равно за всю жизнь не перемерял бы и половины!
Итак, еле
