на себе. И от этого собственная миссия завораживает его самого до душевной дрожи! Вот этот миг, где он, мальчик – острие накала, вызова! Вот оно, понимание: нацизм это – ух…
Стоит он так минуть пять-шесть, потом выходит из зала. А что, собственно, ещё может быть дальше, он всё и всем уже показал, всё самое важное на концерте случилось, и все эти ничтожные это видели…
Возможно ли петь в микрофон в басовом барабане?
И как же не сказать ничего об этом трагикомичном персонаже, «без которого нижегородский рок не был бы таким ярким и заметным»?
Дуня… Володька Мигутин, похожий на Карлсона-переростка, с вечными жидкими кудряшками, самопальными кособокими наколками, типа «Kiss», на руках, с ускользающим вороватым взглядом и со «святою к музыке любовью».
Он водил дружбу со всей рванью в городе – конченные пьянчуги, ворьё, бичи всех сортов, все знали Вована и с удовольствием подносили спасительный стаканчик в тягостные мгновенья бодуна. Вы спросите, за что? А за то, что Дуня был Артист! Он довольно неплохо имитировал голоса всевозможных певцов и актёров, имел приличный вокал и скорёхонько мог подобрать на гитаре любой мотивчик для благодарной братвы.
И всё было бы хорошо, если бы наш Вова не имел неприятной склонности «к тяге» всего, что плохо лежит, в том числе и у своих. За что он часто был справедливо «биваем» и даже получил однажды законного «ножа в ливер».
Как он попал в кастовую рокерскую тусовку – остается только гадать. Впрочем, он как-то самозабвенно трудился на «благородном осветительском поприще» в театре, и, возможно, «артистические» связи привели заблудшую душу к Великому, да и Прекрасному. Тем более что он был когда-то (в олимпийские восьмидесятые) одним из самых известных фарцовщиков по винилу. И мифические доходы его были тогда таковы, что, развратно ленясь пройти долгую Свердловку (а теперь уж Покровку – наш горделивый Нижегородский Арбат) пешком, он, по-барски куражась, ловил «мотор» и через три минуты эдаким «гоголем» подлетал к разинувшей рты «куче».
Сам я его первый раз увидел воочию в свите Серёги Ретивина из одиозной и весьма эффектной группы «Предпоследнее искушение».
Кстати, благодаря бескорыстной его, Серёги, помощи, у меня и появились более или менее сносные демки для завлечения «высокомерных» музыкантов в мой будущий «прославленный коллектив».
Про свиту это я вполне серьёзно, потому что «Искушение» – всегда были и есть самая настоящая секта со своим Святым (Сам Ретивин) и Пророком (Саныч – маленький, по-хорошему, да и по нехорошему совершенно ё…нутый, но очень талантливый придворный поэт группы) и преданными адептами. Я бы сравнил сию коммуну с отношениями шизофренического трудоголика Фрэнка Заппы и его «полупослушными» виртуозами. Здесь тоже всё было именно так – беззаветная самовлюблённость в «своё гениальное» не от мира сего лидера, порой монаршая грубость к подданным, ропот недовольной челяди, но всегда, в конце концов, смирение, ибо «батюшка он, что ж – посердится,
