в центре, тоже. Вобрав садовые головы в понурые плечи, всем дружным кишлаком напряжённо ждём взрыва…
Взрыв тут же оглушительно шарашит у меня в мозгу – я идиотически забыл свои многотомные записные книжки с текстами, набросками, записями и прочей «нетленкой», что ваял несколько безумных лет. Дикая мысль быстренько-быстренько забежать в родную комнатку и скорёхонько так воротится назад с драгоценными тетрадками в лапках, отметается от того, что… Ссыкотно, вот от чего!
Господа курильщики, отсыпьте пеплу на голову, да чего уж, вываляюсь весь…
Как нарочно, из соседнего окна завлекательно веет свежей варёной картошечкой, да ещё «вкусно так», словно монстрику «человечинкой» из известного мультика Миядзаки… Удивительное дело, но именно этот банальный факт, это простое подтверждение существования Великой и Прекрасной Жизни, помимо всех твоих мифических регалий и заслуг, заставляет по-другому посмотреть на разноцветный мир вокруг, и на нас самих, бездомных дурачков на этом Замечательном Свете.
Вот уже и улыбки засияли на небритых с утра мордах, и, смотри-ка ты, положительные нейроны закрутились в отключенных прежде мозгах. Не-не-не, выход-то точно какой-то есть, спасение будет скорым, когда ж это мы «алкоголики» зазря пропадали!
И спасение без промедления приходит! Появляется вездесущий охранник и тоном площадного библейского глашатая изрекает: «Короче так, тут МЧС приезжала, коробку на предмет взрывчатки, товой, исследовали. В общем… Нет там её… Кто-то «дивидишник» купил, а коробку возле лифта оставил, сука! Так что отбой, «ребят»! Ложная, бл…ть, тревога!».
Не смогу передать тут всё вселенское количество тёплого забористого мата, который воспоследовал за вестью об обретённом вновь Доме. Ну не могу же я отдать страниц тридцать только на эти лингвистические эксперименты простонародного выражения предельно сильных эмоций.
Народ шумно повалил назад, к чудесно восставшему из руин драгоценному общежитию, поминутно грозясь удавить паскуду-киномана…
А если уж совсем без стёба, то для меня на полнейшем серьёзе это история о Спасении и Божьей Милости!
Универ и вся эта дикая херня, что с нами происходила
За каким-то лешим я закончил Нижегородский Госунивер имени Лобачевского. Откроюсь только тебе, дорогой мой читатель, что «лентя и́ще» я первостатейный, и к учению любого сорта имею такое природное отвращение, что и умом-то объять сложно сей дикий факт – школу закончил я на «отлично».
Думаю так, первые три класса на меня жёстко наседали заботливые предки, и я позорно становился изгоем-отличником. Ну а дальше, хоть я и беспечно забил на всю эту учёбу, да ещё с таким серьёзным прибором, но очарованные мною-паинькой учителя ставили мне дармовые «пятёрки» автоматически, за старые, так сказать, заслуги, да положительную, ангельскую мордашку.
Поступать я вовсе никуда не собирался, о чём и отважно поведал
