меня целиком интерес к благородному чтению, я прекрасно помню всю захватывающую «обнажёнку», что представала тогда «в баньке» перед детскими любопытными глазёнками – разнокалиберные голые тётеньки неспешно шествовали мимо, покачивая, чем и должно покачивать. И уже тогда я сразу просёк, что молодые женщины выглядят гораздо привлекательнее, чем те, что постарше, и вообще тело женщины оказалось таким красивым, что вот это-то я помню особенно отчётливо даже теперь. И фигурки с точёными талиями и крутыми бедрами перенеслись эротическими снимками через годы, и я, всегда не раздумывая, выбираю только такой безмерно волнующий меня расклад. Это, видимо, и называется грозной фразой «формирование либидо».
Стоп! У меня снова было видение… Смейтесь-смейтесь! Как-то мы всем дружным семейством переезжали на новую очередную квартиру, и жить нам пришлось аж пару недель у старых знакомых. Там я настолько уж «скорешился» с такой же мелкой и бойкой дочуркой хозяев (мы скакали целый день, как обезумевшие мартышки, жутко утомив не то что родителей, а и даже домашних животных), что при отходе, так сказать, ко сну, бойко юркнули в одну кровать и, шустро накрывшись одеялом, принялись немедленно засыпать. Высоконравственные же родители к нашему простодушному изумлению сделали страшные глаза и потребовали немедленного целомудренного расселения. Было так досадно, что мы учинили им гневный допрос с пристрастием, почему же случилась такая оскорбительная несправедливость. Родители, смущённо отводя глаза, неубедительно ответствовали, что, мол, мальчику и девочке в одной кроватке никак нельзя. Ну теперь-то я уж точно знаю: конечно, можно и даже «оченна» нужно!
И весьма похожая драматическая «лав стори» произошла на советской «семидесяшной» вечеринке в гостях давних друзей моих «предков». Какие же они были молодые и красивые, вижу это очень отчетливо – и мамочка, и папочка, и их друзья, тоже счастливая «советская» семейная пара. Имелись в наличии и две симпатичных девчушки, их дочери, с которыми я снова «отрывался и колбасился» от души. В финале нашего «буйства духов» было единогласно решено устроить олимпийские состязания по борьбе. Естественно, что я, хоть щуплый, но всё же, какой ни какой, а мальчишка, валил девиц залихватски и на раз. Девчурки озорно визжали. И снова знакомая укоризна в глазах родителей и неловкое замечание на предмет: «Нельзя мальчикам и девочкам бороться… Ну нельзя, вот и всё!».
Но тут, припоминаю всё же, я почему-то почувствовал, что прилюдно возлежать на хорошенькой девице в таком юном возрасте – это что-то сродни «джазовому» вызову и даже «рокенрольному» бунту! Это было НЕПРИЛИЧНО! Уж не знаю, чувствовал ли я что-то запретное в те небольшие годы, но видимо, да… Но именно тогда я «прозорливо» догадался, как это ни удивительно в такие-то младые лета, о великой тяги полов. Что, собственно, всегда и будет для меня «под магическим советским запретом». Я на полную катушку тогда осознал, что так пугало многоопытных наших родителей… Эдак-то физическая сторона любви могла и ненароком
