спальню, где его уже ждали хулиганы. Там он получал обещанную днем порцию тумаков вместе с процентами, которыми те покрывали потраченные силы на погоню за ним.
Однако сейчас сбегать к дереву не было смысла – они его даже не видели. Поэтому Ваня сидел тихо, стараясь даже не дышать, чтобы не выдать укрытия. Через пару минут хулиганам надоело драться и, тяжело дыша, они продолжили прерванный разговор:
– Главное, успеть до ее возвращения.
– Ага. Савельич тоже поедет в город, так что никто не помешает.
Вряд ли эти двое планировали что-нибудь хорошее, вроде приборки или самостоятельного приготовления ужина. Нет, Петька с Филатом опять готовили какую-то пакость. Вот только докладывать о ней воспитательнице Ваня не собирался.
За все время в этом месте каждый из детей рано или поздно усваивал для себя одно простое правило – стучать нельзя. И даже не потому, что за это потом могут побить. Нет. Хотя, без сомнения, мысль о последующей расправе ни у кого не выходила из головы. Дело в том, что доносить друг на дружку было просто не принято. Так же не принято, как ходить в баню в одежде или руками есть щи.
– Я знаю, где она хранит запасной ключ, – продолжил попискивать Филат, постепенно переходя на шепот. – Главное вернуть его на место.
– Это ты хорошо придумал.
– И лучше бы другим не попадаться на глаза, пока мы будем «малер» выносить.
– Думаешь, кто-то настучит?
– Еще чего, – усмехнулся Филат. – Кто на нас с тобой настучит? Но лучше не рисковать. Все-таки не о куске хлеба речь.
– Это да, – протянул Петька. – «Альберт-то» этот поценнее будет.
– Только, чур, я сапоги первый ношу!
– А чего это ты первый? Сперва я их надену, а потом тебе отдам.
– Не буду я их после тебя надевать.
Хулиганы принялись выяснять, кто же первый наденет сапоги при помощи любимого инструмента переговоров – своих кулаков. Сидящий в кусте смородины Ваня никак не мог понять, о какой такой вещи говорят эти двое, пока не сложил два и два. И как только догадался, волоски зашевелились по всему его телу. Вот уж действительно, речь шла не о хлебе.
Пару месяцев назад прежнюю воспитательницу сменила новая, Софья Васильевна, и все ее страшно побаивались. Даже Петька с Филатом в открытую при ней не хулиганили. Она была раза в два младше предыдущей воспитательницы, но раз в двадцать строже, хоть ни на кого и не кричала.
Больше всего она не любила, когда дети бесились. Едва кто-то начинал кричать, она возникала из ниоткуда и одергивала нарушителей порядка. Как Ваня узнал позже, она даже не планировала становиться их воспитательницей. Вот только что-то случилось, и Савельич сказал про нее, что «лучше крыша над головой, чем голова над крышей».
А еще она всегда укладывала их спать в одно и то же время, даже в праздники, и не терпела шепотков после отбоя. А шепотки были ей хорошо слышны, так как ее комната была отделена от общей спальни натянутой простыней.
Раньше
