не стал снимать шляпу и не поставил трость в подставку. Он сжимал ее, словно готовясь пустить в ход.
– Сейчас дело вовсе не в романтических порывах моей дочери.
Лэнгстон Батлер вытряхнул все из кожаного бювара на стол и указательным пальцем с явным презрением начал ворошить счета и долговые расписки.
– За доллар не больше двадцати центов – красная цена чести Раванеля.
– Похоже, сэр, вы настаиваете, чтобы мой сын обручился с вашей дочерью? – с надеждой спросил полковник Джек.
– Чтобы Раванель стал моим зятем? – Бледные щеки Лэнгстона Батлера покрылись красными пятнами. – Кто-то из Раванелей породнился с Батлерами?
Эндрю выступил вперед, но отец придержал его за руку.
– Довожу до вашего сведения, что я выкупил ваши долговые расписки и закладные и срок оплаты по ним считается с сегодняшнего дня. Этот дом и остальное имущество будут проданы для погашения долгов. Отныне Чапультапек выступает под цветом семьи Батлеров.
– А теперь, Лэнгстон, слушайте меня, – оскалился полковник Джек. – Вы не завладеете нашим скромным домом. Батлеры уже захватили наши прекрасные земли, а земледелец вроде вас не будет завидовать скудному участку, который еще у меня остался. Я вас знаю, Лэнгстон. Знаю с детских лет, когда вы были жадным, жестокосердым, заносчивым мальчишкой. У вас есть предложение к старику Джеку, маленькая сделка, чтобы унять пересуды и, как я могу предположить, слегка улучшить состояние Раванелей? Я прав, сэр?
Лэнгстон расплылся в особенно неприятной улыбке.
– Ваша жена, Фрэнсис, была весьма уважаемой особой. Благороднее ее во всех Низинах не сыскать.
Джек Раванель побледнел.
– Ни слова о моей жене, Лэнгстон. Вам не запятнать ее безупречную репутацию.
Лэнгстон похлопал по куче бумаг.
– Вы внимательно меня слушаете? Сегодня вечером на балу в Жокейском клубе я объявлю о помолвке своей дочери с мистером Джоном Хейнзом. После этого ваш сын публично извинится за недостойное поведение на ипподроме сегодня днем. – Лэнгстон холодно посмотрел на Эндрю. – Возможно, вы были нетрезвы, сэр. Возможно, так обрадовались, узнав о помолвке моей дочери, что слегка забылись. – Лэнгстон пожал плечами. – Оставляю детали на вашей совести. Если не способны правдоподобно лгать, ваш отец, полагаю, в силах помочь освоить это искусство. После того как я приму ваше извинение, вы объявите о своей помолвке с мисс Шарлоттой Фишер.
– Сэр, я не женюсь на девушке, у которой каждый прыщик на лице стоит десять тысяч долларов.
– Как вам будет угодно.
Лэнгстон Батлер молча ждал, пока не иссякнут пустые проклятия Раванелей перед принятием неизбежного.
Вопреки радости внучки, Констанция Фишер приняла ее помолвку с Эндрю Раванелем скрепя сердце.
Чтобы вырваться из отцовского дома, Розмари согласилась выйти замуж за Джона Хейнза; после того, что поведал Тунис, жить здесь стало невыносимо. Когда она объявила об этом, Лэнгстон ответил:
– Яне спрашиваю, почему ты
