Алечка. Повесть о последней и первой любви. Алёша Берестнёв

      Огибаю красно-бурый ноздреватый обросший пёстрыми ракушками валун.

      – Енгине анде![19] – темнокожий абориген вдруг откуда ни возьмись, сидит на корточках и поднимает в приветствии тонкую десницу.

      – Оп-па! Вот так встреча! – чуть не наступил, стою и смотрю сверху вниз на худенького мускулистого паренька в набедренной повязке. – Здорово, коли не шутишь!

      – Ння! – глянцевый курчавый юноша улыбается и встаёт, кивая на полное ведёрко блестящей рыбки!

      – Хороший улов, – улыбаюсь в ответ и развожу пальцы, показывая малый размер, – только уж больно мелкая она у тебя.

      – О! – Весёлый индус запускает руку в ведёрко и вытаскивает со дна что-то похожее на приличную щучку.

      – А я тоже не пустой, – раскрываю перед ним свой пакет с добычей.

      – Гхата[20]? Кина тараваха кинакиеа![21] – Туземец опять смеётся, но как-то хитровато. – Какхан тхара бхаа рабаки танааикива[22].

      Показываю бровями, что улавливаю его насмешку и прощаю, потому что согласен.

      Голоштанный добродушно глядит, излучая надёжную радость.

      – А как ты ловишь эту мелюзгу? – наигранно изображаю недоумение, тыкаю пальцем, жестикулирую, и мой собеседник понимает вопрос, разворачивает мелкоячеистую сетку 2 × 3 м, замахивается, ловко накидывает её в мелководье и тут же вытаскивает. В нехитрой снасти аппетитно серебрится пяток симпатичных рыбок.

      – Ватанга ксатха клахашатанья ратри пакчанам.[23]

      – Поздравляю.

      – Нанау[24].

      – Пойду дальше, – показываю на чернеющие в дымке вытащенные на ровный низкий берег огромные рыбацкие чёлны.

      – Вари[25], – прощается береговой босяк, – кандахил санзошам[26].

      – Счастливо.