плану – на флоте всё по плану делают – завтра док должен был погрузиться и мы – выйти из него. Сегодня же начальники и проверяющие бегали, подписывали нужные бумаги, готовили док и корабли. Пришли они и на наш корабль. Семёнкин упёрся:
– Из дока не выйду.
– Почему?
– У меня оба ДГ не в строю.
Начальство обалдело:
– Ты что, Семёнкин? Время вышло! Надо ставить следующие корабли! План же!
– В гробу я ваш план видал!
От такого ответа начальство обалдело ещё больше.
Через три часа в корабельной кают-компании ругалось с командиром уже значительно большее число представителей нашей славной кораблестроительной промышленности: флагмех (флагманский механик) дивизиона ремонтирующихся судов, специалисты завода при поддержке офицера из технического отдела флотилии и даже сам докмейстер лично.
Семёнкин стоял непоколебимо. Что тот утёс или ке кур.
– Михалыч, ты что, одурел? У нас же график медным тазом накроется!
– Добро ему накрываться!
– Выходи! Подписывай бумаги!
– Не выйду! А вдруг пожар? Без ДГ я даже пожарник (пожарный насос) запустить не смогу. Не говоря уж об освещении.
– Какой пожар?! Семёнкин, ты что, идиотами нас считаешь? Как только выйдешь из дока, тебя буксир под белы рученьки подхватит – и через двадцать минут будешь у причальной стенки стоять, подсоединишься к береговому питанию. Двадцать минут, Семёнкин! Только двадцать минут! А если что от дока до причала случится, так буксир тебя из своей пожарной магистрали по самые ноздри зальёт! Ты слышишь?
– Нет, я сказал.
– Семёнкин, я тебе приказываю! – вдруг побагровев, заорал кап-два (капитан 2-го ранга) из технического отдела флотилии.
– Ах приказываешь? – взвился командир. – Ах приказываешь? Сейчас, погоди, – и он стал давить кнопку вызова рассыльного по кораблю.
Кнопка не отзывалась, звонка не было.
– Рассыльный… твою мать! – раненым вепрем взревел Семёнкин.
У присутствующих заложило уши. А вы как хотели, товарищи дорогие? Покричите-ка на швартовках да в шторм, потренируйтесь – и у вас такой же голос прорежется. Служба на корабле – это вам не в тёплом кабинете на мягких стульях сидеть!
В дверях появился бледный рассыльный.
– Вахтенный журнал мне! Шнуром!
Рассыльного унесло. На несколько минут в кают-компании повисла гнетущая тишина. Но вот принесли вахтенный журнал корабля. Семёнкин раскрыл его на последней записи, подвинул к представителю техотдела:
– Пиши письменное приказание! А я допишу, что вышел без ДГ. И помни, что это документ для прокурора!
Кап-два побледнел, потом покраснел, потом его буквально приподняло со стула:
– Семёнкин! Ах ты… Ах ты… Ёп… Тап… Тудап!
– Что, слабо написать?!
