от этих степняков чего угодно ожидать можно. Одна видимость, что имена христианские принимают, крест на груди таскают да креститься научились. На деле же все едино – язычники поганые.
Опять же что там с Давидом Муромским приключилось? По какой причине он-то задержался? А если все они вовремя на рязанские земли вступили, согласно уговору, тогда почему Константин не на них, а наперерез Ярославу с Юрием кинулся, о прочих не думая?
Словом, вопросов много, а вот ответов на них…
Пока Ярослав думал да гадал, ближе к вечеру объявилось посольство князя Константина. Главным среди них вновь оказался боярин Хвощ, старый знакомец. На сей раз князь встретил посланца с великодушной улыбкой на лице, предвкушая скорую победу.
– Почто сызнова в края наши забрел, княже? – быстро перешел Хвощ к сути дела после традиционного приветствия.
– Али сам не ведаешь, боярин? – почти ласково ответил Ярослав. – Должок получить надобно.
– Сдается мне, что князь Константин аккурат в Крещение Христово тебе уже немало заплатил, – строго ответил Хвощ.
– Кровь братьев наших, князем твоим побитых, вопиет, – вмешался Юрий.
– Изволь, мы готовы за каждого виру внести, – покладисто согласился Хвощ.
– И сколь же твой князь за них уплатить готов? – насмешливо поинтересовался Ярослав.
– По десятку рязанских гривенок за каждого найдется.
– А не скудновато ли будет? – возмутился Юрий. – Я за тиуна убиенного вдвое больше беру.
– А ты как берешь, княже, по «Русской правде»? – вкрадчиво осведомился рязанский боярин.
– А как же еще?!
– А ты ведаешь ли, что там про татей начертано? – спросил Хвощ и, не дожидаясь ответа, сам же и процитировал: – «Аже убиють кого у клети или у которое татьбы, то убиють во пса место»[12]. Как видишь, князь мог бы и вовсе виру не платить, но он, так и быть, – готов.
– Это ты про моих братьев такое изрек?! – не выдержал Ярослав, и маска благодушия мгновенно слетела с его лица. – С собаками их сравнил?! Да как у тебя, пса старого, язык повернулся такое сказать?!
– То не мои слова – то князь Константин передать велел, – предостерегающе поднял руку Хвощ. – А еще он спросить повелел, почто ты так часто в наши земли ходить повадился? И года не прошло, как ты опять рать под Коломну привел. И тебе тоже, князь Юрий, соромно должно быть. Князь Константин на твое добро не покушался, хотя мог бы. Ты же в ту зиму воев своих брату дал, кои здесь, под Коломной, погинули, а ныне и сам сюда с мечом пришел. Почто? Или, может, земли ваши вам же не по душе стали – мену решили учинить?
Юрий успокаивающе положил руку на плечо красного от гнева Ярослава и вышел вперед.
– Довольно шутки шутить, боярин, а то я не погляжу, что ты на свое копьецо белую тряпицу примотал. Ступай отсель да князю своему
Хвощ цитирует одно из положений «Русской правды», которое в современном переводе звучит следующим образом: «Если вора убьют у клети или во время какого воровства, за это убийцу не судить как бы за убийство пса».
