том, что вверх по реке Ранове, в которую впадает омывающая новую крепость река Хупта, идет огромный караван, не меньше двадцати ладей. В каждой из них от сорока до пятидесяти воев. Куда идет – тоже понятно. Тут и шаман не нужен. Без того ясно – к Ряжску, к которому они приплывут завтра. Если считать вместе с теми, кто уже сидел в крепости, получалось две тысячи.
«Если князь на третий день осады имеет возможность укрепить город такой силищей, то чего ждать дальше? – сам себе задал вопрос Кончакович и сам же на него ответил: – А дальше здесь появится вся княжеская дружина, которая, может быть, уже спешит посуху на выручку обороняющимся. Если не уйти отсюда завтра, то послезавтра тут можно остаться навсегда».
Он еще раз яростно прошипел что-то нечленораздельное в адрес подлых русских князей и велел собирать походные кибитки. Надо было отступать, ибо умный тем и отличается от дурака, что умеет не настаивать на своих собственных ошибках, но вовремя их исправлять.
«И хорошо еще, если князь Константин не пойдет за мной в степь», – думал он уже в пути.
Но опасения были напрасны. Рязанскому князю не с кем было идти в степь за Юрием Кончаковичем. Из той тысячи воинов, которые обороняли Ряжск, две трети были обычными чучелами, которых выставили на стенах, и особенно часто на тех местах, где штурма не предвиделось.
Да и в ладьях, что двигались к городу, три четверти воев были точно такими же чучелами. На самом деле в каждой из них сидело от силы по десятку норвежцев, ибо больше людей Константин не имел и взять ему их было негде.
Выслушав от своих гонцов, встреченных у Прони, радостное известие, что Юрий Кончакович ушел обратно в степи, князь понял, что хитроумный план, который они с воеводой Вячеславом составили совместными усилиями, сработал на все сто процентов. Впрочем, о ста говорить было рано. Неизвестно еще, что творилось там, в приграничном с Муромом граде Ижеславце, где сидело всего триста ратников. А ведь им надлежало сдержать натиск не только рати Давида Муромского, но и воинов, приведенных в подмогу Давиду мордовским князьком Пурешем – верным союзником владимирских князей.
И бысть воев в Ряжске мало числом, но хоробрых и верных князю свому. Затвориша они врата града и роту даша на мече – главы свои сложити, но Ряжск отстояти.
Город Ряжск стоит, пожалуй, особняком во всем списке городов Руси. Он не столь древен, как Ростов или Муром, не столь велик, как Киев, Новгород, Владимир или хотя бы Рязань тех времен. Величие же его заключается в первую очередь в ратной славе. Мало с каким городом связано такое обилие героических страниц древнерусских летописей. Даже откровенно враждебно настроенные по отношению к князю Константину источники умолкают, едва речь заходит об этом уникальном городе.
Достаточно сказать, что первой осаде со стороны могучей орды половецкого хана Юрия Кончаковича Ряжск подвергся
