чужого ему человека!
– Ну что, псина, – глядя на него, сказал Митяй, – нам пора.
На этот раз все чаще и чаще глубокие овраги преграждали путь. Ельник стал меняться на дубовые и березовые рощи. Митяя это радовало: недолго осталось и до Алима. Преодолев очередной подъем, они спустились в удолье. Это вещало о речной близости. Так и есть. Вот и река. Ветер сдул снег со льда, и он, чистый, голубой и прозрачный, казался стеклом, на который страшно было ступать. Но Митяю было не до наблюдений. За рекой Алим. И он, думая только об одном, спокойно вступил на эту зимнюю красоту.
Теперь одна забота – не угодить бы в полынью. Только Митяй об этом подумал, как лед под ним затрещал. Он успел оттолкнуть назад «волокушку» вместе с собакой и… ушел под воду. Вскоре вынырнул и попытался выскочить на лед. Но не успел на него опереться, как тот с хрустом под ним рассыпался. И что-то тяжелое потянуло вниз. Митяй понял, что это шубейка. Он сбросил ее, но это мало помогло. Лед словно издевался над ним. И у парня стал зарождаться страх, который подстегивался тем, что ему все труднее было держаться на воде. Он вторично ушел под воду. Снова вынырнул. Вдруг его мозг прожгла страшная догадка: это – конец!
Страх за свою жизнь, за жизнь больного заставил его еще раз сделать попытку выползти на лед, и он попытался удержаться на другом краю полыньи. Лед выдержал. Собрав последние силы, Митяй выбрался из полыньи. Оказавшись на льду, он не верил еще в спасение и какое-то время боялся даже разжать руки. Надо было срочно утепляться. Не хватало еще погибнуть от мороза. Но запасной одежды не было. Взгляд упал на атаманову шубу. Дорога! Но была не была! Он схватил ее и надел на себя. Устроив дикий танец, вскоре почувствовал, как тело начало согреваться. Можно было продолжать путь. Но его чирики лежали на дне реки. Недолго думая, Митяй отрубил рукава шубы и надел на ноги. Обвязав их веревкой, получил чувяки. Теперь можно двигаться дальше. С опаской он ступал на лед. Но с каждым шагом к нему возвращалась уверенность.
– А ну бегом! – крикнул он себе и бросился бежать.
Пес отчего-то залаял и побежал рядом с ним.
Митяй бежал долго, чтобы не подхватить простуду после охлаждения. Пот стал пробивать его.
Преодолев еще полверсты, Митяй увидел, как из-под земли поднимается столб дыма.
– Алим дома! – и даже подпрыгнул от радости.
Ступени по-хозяйски очищены. Дверь землянки была закрыта. Митяй рывком открыл ее. Дед сидел у оконца за столом и что-то мастерил. Этот рывок двери заставил его быстро, насколько позволяли немолодые годы, повернуться. Митяя трудно было узнать: без шапки, с полуголыми руками и ногами, он походил на сака, с которым довелось встречаться ему еще в молодости.
– Дед Алим, – радостно воскликнул Митяй, бросаясь к нему.
– Ааа! – успокоительно произнес дед, узнав Митяя. – Хворого привез, – догадался он, потихоньку освобождаясь из крепких объятий парня, – тащи его в курень, а я хапой займусь.
– Я щас! – Митяй бросился к выходу.
ГЛАВА
