отряд. Редкие путники, встречая его, отмечали про себя: «Князь едет на охоту». Об этом они догадывались по сокольничим, которые держали на руках хищных птиц. Князь ехал рядом с баскаком. Тот был рад такой неожиданной поездке. Засиделся в хоромах, душа просила простора. Баскак рассказывал князю, как он в детстве в далеких монгольских степях охотился с отцом. Князь слушал, но весь его вид говорил, что он о чем-то сосредоточенно думал.
И вдруг князь сморщился, схватился за живот. Потом, стегнув коня, ускакал в ближайший лес. Когда вернулся, его лицо было болезненно искривлено. Немного проехав, он опять помчался в лес. На этот раз, вернувшись, сказал, что он их догонит, надо подлечиться дома, и, подмигнув Плещею, повернул коня. Баскак несдержанно рассмеялся и что-то бросил вслед князю. Иван Данилович обернулся и шутливо погрозил плетью.
А в княжеских хоромах готовились к встрече нежданных гостей. Обоз прибыл в Кремль около полуночи. Посланцев пришлось вытаскивать из кибиток, настолько они были пьяны. Пока растаскивали их по одринам, князь все это время смеялся.
– Скажи, Василий, – спросил он, – как тебе удалось так их напоить?
Улыбнулся и боярин. Хитро сощурив глаза, ответил:
– Да попался Потап Сурожанин, а он же тожить частый гость в Твери. Купчина-то знатный. Он к себе-то их и зазвал. Те было заупрямились, мол, срочно к князю надоть. Да я пособил. К нему и свернули. От него я-то их в Заяузье завез к гончарам да кожевникам. Те окружили дорогих гостей… – он глянул на Ивана Даниловича.
Тот зевнул. Ему стало понятно.
– А как ты, князь, вернулся?
Иван Данилович вспомнил возвращение. Рассказывать не стал, только ответил:
– У Плещея спросишь! – и хохотнул. – Почивать пошли, завтра тяжел день будет.
Не успели гости проснуться, как их тут же позвали к князю. Он встречал их в гриднице за накрытым столом. Представления не получилось. Князь тут же усадил их за стол. Кошка все же успел сказать, что молодой князь Александр и его жена Анастасия приглашают князя Ивана Даниловича и княгиню на Благовещение к ним в Тверь. Князь, прежде чем ответить, прикинул, что свой отъезд мог обозначить для баскака как выезд на полюдье. Кочева с интересом посмотрел на него.
– Хорошо! – ответил князь. – Будем! А пока, дорогие гости, попотчивайтесь с дальней дороги.
И отроки тотчас налили тверичанам в кубки заморские вина. Гости переглянулись. Их лица выражали удовлетворение. Еще бы! Согласие получено! Вот только как быть с подарками? Хотелось как-то прилюдно их вручить. Александр Романович, грузный, представительный мужчина, попытался прояснить это дело. Но его перебил князь:
– Этим пусть займется Миняй!
Бояре много слышали о нем, главном княжеском казначее, и перечить не стали. Иван Данилович поднял кубок:
– Выпьем-ка за вашего князя!
И пошло, и поехало. После третьего кубка, когда в душе появилось горячее желание высказаться, поднялся Александр Романович. Пухлыми пальцами он отбросил назад волосы и заговорил грудным басом:
– Князь! Дозволь
