По второму – Беспалов!.. Без команды не стрелять!..
Тягуче медленно двигались последние минуты. Два танка были уже почти рядом, можно разглядеть вмятину на башне, а через глаз тупой пушки смотрел прямо в душу холодным пугающим безразличием и непреклонностью. Тускло поблескивали фары. Там, за броней, притаились немецкие танкисты. Прильнув к прицелам, они всматривались в поросший холм, уверенные в своей неоспоримой силе, и выжидали терпеливо и хладнокровно, чтобы обрушить ураган огня и раздавить любую попытку сопротивления…
– Червоненко, без нервов! Ждать команды!.. Не выдавать себя!.. Беспалов, спокойнее!.. Держать на прицеле!.. Не выдавайте себя!.. Ждать, ждать!.. По команде, в упор!.. По два снаряда!.. И сразу потом переносить огонь на другие цели! На другие танки!.. Петрушин берет головной!.. Остальные по колонне!.. Ждать команды!..
Бросив трубку связисту, который напряженно сидел на дне окопа возле телефонного аппарата, Оврутин снова приник к биноклю. Передние два танка подкатили уже близко, они находились метрах в пятистах. Конечно, это разведывательные машины. Они только и дожидаются, чтобы по ним открыли огонь, чтобы обнаружили себя пушки. Им только этого и надо. Не выйдет! Оврутин закусил губу, весь напрягся ожиданием, заставляя себя удержаться, не сорваться, не выкрикнуть последнюю команду, которую так ждут там, у орудий. А танковый лязг и скрежет приближались, хлестали в уши, били в лицо надсадным рокотом. А что если прорвутся?.. Если пройдут?.. На какое-то мгновение он представил себе, как эти два танка вкатываются на позицию батареи, давя и кромсая орудия…
– Миклашов!
Игорь, оторвавшись от стереотрубы, не скрывая волнения, вытянулся перед лейтенантом.
– Здесь я, товарищ лейтенант…
Оврутин глотнул слюну, сказал, стараясь спокойнее произносить слова приказа:
– Бери ездовых… Если прорвутся, глуши гранатами и бутылками со смесью!.. Ясно?
Миклашов понимающе кивнул и, пригнувшись, побежал по ходу сообщения. А за спиною раздался срывающийся в крик голос Оврутина:
– По танкам!.. Ого-онь!!
5
Взрывы гулко лопались почти рядом, словно старались попасть именно в тот ход сообщения, туда, где находился Миклашов.
Но сделать бросок у него не хватило сил. Тогда он стал уходить из зоны обстрела ползком. Сломанная молодая сосна, рухнувшая колючей кроной на ровик, перегородила его густыми ветками. Игорь чертыхнулся. Надвинув глубже на голову пилотку, нырнул под колючие, приятно пахнущие смолой иглистые ветки.
За поворотом Миклашов наткнулся на бойца. Тот сидел на корточках, закрыв лицо руками. Его била мелкая дрожь. Красноармеец был в новой форме, измазанной глиной, на боку косо висела крупная санитарная сумка. Игорь потряс его за плечо:
– Что? Страшно?..
– Не тревожьте меня!.. Оставьте! – дрожащий женский голос резанул Миклашова. – Мамочка-а!..
Только теперь, задыхаясь от кашля в
