произошло?
— С трофейщиками? Вы и это уже знаете? — брови у старшины сложились удивлённым домиком.
— Ворона в клюве принесла.
— То-то их толстозадый предводитель грозил нам…
— Он свою угрозу выполнил, даже успел накатать на нас телегу, но на его несчастье в штабе оказался начальник разведки корпуса и всё поставил на свои места — барахольщикам даже извиняться пришлось…
— Это хорошо, товарищ командир, — старшина потёр руки, — это мне очень нравится.
— Да и толстяк этот, гауптман, тоже оказался ценным кадром. Всех, кто брал его, велено представить к медалям.
— Отличная новость, товарищ старший лейтенант! — Охворостов проверил пуговицы на гимнастёрке — все ли на месте, застегнул воротник, отряхнулся, сбивая с себя остья сена. — Отлучиться разрешите, товарищ старший лейтенант!
— Это куда же? — Горшков сощурился.
— В штаб!
Старший лейтенант вспомнил девушек-связисток, синеглазую Асю и позавидовал Охворостову, простоте его отношений с дамским полом, — сам он так не умел, робел…
— Давай, старшина, имеешь право!
Старшина сдвинул складки под ремнём гимнастёрки назад, браво выпятил грудь — выглядел он на все «сто».
— Товарищ командир, осмелюсь доложить…
— Ну!
— У меня сегодня день рождения.
Горшков присвистнул удивлённо: совсем забыл на войне, что существуют такие простые штатские штуки, как дни рождения. Господи, да это же совсем из другой жизни, которой уже нет… Проговорил тихо — у него даже голос сел:
— Ох, старшина! Чего же мне тебе подарить?
— Ничего не надо, товарищ старший лейтенант, главное, чтобы вы сами были — это раз, и два — давайте пригласим к нам связисток… Снова. А?
— А почему бы и не пригласить?
— Есть пригласить связисток! — лицо старшины засияло удовлетворённо.
Старший лейтенант позавидовал лихой молодцеватости подчинённого и, устало выплёскивая его из головы, расслабленно опустился на сено, закрыл глаза. Когда открыл — старшины уже не было, он будто растаял.
Хотелось спать. Горшков вновь закрыл глаза и в то же мгновение провалился в тяжёлый непрозрачный сон, — что-то в странном сне этом ухало, колотилось, скрежетало, ворочалось, вызывало беспокойство… У Мустафы сон был один, у старшего лейтенанта — другой. Очнулся Горшков от того, что почувствовал чей-то взгляд. Открыл глаза — Мустафа сидит рядом и внимательно смотрит на него.
— Ты чего, Мустафа?
— Да вот, прокручиваю в мозгу всё, что видел, когда на той стороне были.
— Ну и что?
— Достойное это дело — разведка.
— Без разведки войны не бывает, Мустафа. Всё хотел спросить тебя, да как-то недосуг было, то одно мешало, то другое — ты раньше в армии
