крови своей, пролитой в муках и страданиях…
– Сынка, хочешь поедем удить? – спросил как-то Бастрыков Алешку.
Дело было под вечер. Бастрыков пришел с раскорчевки весь измазанный сажей и смолой. До ужина оставалось час-полтора. Лукерья вместе с Мотькой хлопотали еще у печки, гремя жестяными противнями.
Алешка закрутился вьюном возле отца. Удочки и банка с червями у него всегда были наготове. Пока Бастрыков умывался с мостков, отфыркиваясь от теплой и мутной васюганской воды, Алешка подогнал обласок.
– Садись, тятя, в нос. Я сам тебя повезу! – ликовал Алешка.
– Ну давай, сынка, вези. Поедем в конец Белого яра. Там заводь есть. На закате окуни должны браться.
– Лады, тятя, поплывем к заводи, – подражая кому-то из взрослых, деланным баском сказал Алешка.
Течение под яром было быстрое, и Алешка легко справлялся с обязанностями рулевого. Он даже не греб, а только чуть водил веслом, не давая лодке разворачиваться.
– А сегодня, тятя, – рассказывал Алешка, – на постройке Иван Солдат дал мне свой топор. Остер как бритва! Пока дядя Иван курил, я целое бревно обтесал, он посмотрел мою работу и сказал: «Молодец! Твердо топор держишь. Хороший из тебя плотник будет». Как по-твоему, тятя, буду я плотником?
– Конечно, будешь, сынок! Война под закат идет, люди обстраиваться начнут, народ в коммуны хлынет. Много домов плотникам срубить придется. О хорошем ты деле думаешь.
– А как по-твоему, тятя, когда я большой вырасту, я Ленина увижу? – спросил Алешка и затаил дыхание в ожидании ответа отца.
– Ленина? Может, и увидишь. Работать хорошо будешь, учиться станешь, в Союз молодежи запишешься. А подрастешь – в Красную Армию пойдешь служить. А там, гляди, по каким-нибудь делам в Москву поедешь. Ну а в Москве Ленина увидеть проще простого. Он и на собраниях бывает и на митингах, а то, глядишь, в Кремль попадешь. Он там и живет…
– А ты, тятя, не видел Ленина?
Сын не первый раз спрашивал об этом. Ему очень хотелось, чтобы отец ответил на этот вопрос утвердительно, но Бастрыков ни в чем не хотел лгать Алешке.
– Нет, сынка, Ленина не видел. Он один, а нас много. Помощники его приезжали к нам на фронт.
– А у Ленина много помощников, тятя?
– Видимо-невидимо, сынок. Весь трудовой народ его помощник. И Митюха вон помощник, и я помощник, и ты сам помощник…
– И я тоже? – строго спросил Алешка, и загоревшее, с облупившимся носом лицо его озарилось восхищением.
– И ты тоже, – твердо сказал Бастрыков. – А почему? А потому: ты коммунар. А раз коммунар – значит за Ленина. А если ты за Ленина, – значит ты его помощник.
– Здорово! Помощник Ленина! Стараться, тятя, буду, – серьезно сказал Алешка, задумался, помолчав, спросил: – А Лукерья, тетя Луша, помощник Ленина, тятя? Она все время про коммуну ворчит.
Теперь
