себе в жены Аксинью. Через полтора года супружеской жизни и Аксинья отправилась на тот свет по той же причине. Лукерья поняла: наступил ее черед. Лука еще ходил в трауре, но тяжелый бычий взгляд скользил по гибкой, точеной фигуре девушки. Вот тут-то и подвернулся Тереха. Лукерья спаслась от Луки бегством в Терехин дом. Правда, вскоре после этого партизаны сожгли дом Луки, а его самого расстреляли по приговору отрядного ревтрибунала за выдачу карателям жен партизан, в числе которых была и Любовь Тимофеевна Бастрыкова.
Жизненные невзгоды, совместная борьба в партизанском отряде свели мужиков воедино, а мечта о лучшей доле сплотила. Когда окончилась война, поманило их на вольные земли, где еще никто не сеял, не жал. Бастрыков предложил Васюган. В губисполкоме, в губкоме партии поддержали начинание крестьян деревни Песочной, выделили натуральную помощь из фонда конфискованного у богатеев имущества, высказали добрые советы и наказы.
Партийная ячейка в коммуне собиралась почти ежедневно. Это были необычные собрания. На них не избирали председателя и не писали протокола. Это были встречи партийцев для разговора по насущным вопросам жизни коммуны. Чаще всего встречи происходили после ужина, тут же, за столами, в присутствии большинства коммунаров. Но случалось и так: у партийцев возникала необходимость поговорить с глазу на глаз, и тогда встреча передвигалась на ночное время. Когда в шалашах все затихали, коммунисты собирались к костру, садились возле огня и разговаривали иногда почти до рассвета. Партийная ячейка была той незримой силой, которая направляла усилия людей, поддерживала в них приверженность к новой жизни и укрепляла веру в коллективный труд.
Гибель Ёськи оставалась для Бастрыкова во многом загадочной. Но чем больше он думал о посещении Маргина, о своем разговоре с Фёнкой, о трубке, пойманной в Васюгане, тем более росло в нем убеждение в причастности Порфирия Исаева к смерти остяка.
Ночью, как обычно, партийцы собрались у костра. Бастрыков сказал:
– Если Ёська погиб по злому умыслу Порфишки, – это значит, что Порфишка чувствует за собой силу и не оставит коммуну в покое.
Митяй перебил Бастрыкова:
– Винтовка – вот что наводит меня на сомнение. Если она у него была одна, – ладно, разговора нет, но не верю я в его подписку: «Нижеподписавшийся Исаев Порфирий Игнатьевич заявляет, что никакого недозволенного оружия больше не имеет». Оружие у него есть! Голову мне отрубите на пороге, если не так!
Васюха выразил свое мнение еще более кратко:
– Что же получается? На Белом яру – советская власть и коммуния, а рядом живут, как при царе Николашке. Исаев обирает остяков, держит их под постоянной угрозой. Терпеть нам такое немыслимо.
– Как, Вася, по-твоему, убрать его с нашего пути? – спросил Бастрыков.
Васюха не успел и рта раскрыть, как в горячей запальчивости ответил Митяй:
