ней, принялся осматривать ее. Но запаса его сил хватило всего лишь на одну-две минуты. Сильный, с горчинкой запах сковал дыхание. В висках застучало. Черные пятна запрыгали в глазах, голова закружилась. Акимов резко отпрянул от коряги и бросился что было мочи назад.
– Нюхнул, Гаврюха? Ну как?! Ха-ха-ха! – Федот Федотович хватался за бока.
Акимов же убегал от коряги, ни разу даже не оглянувшись.
– Ну что скажешь, Гаврюха? – спросил Федот Федотович, когда Акимов приблизился.
– Без науки это болото не разгадать, Федот Федотыч. Оно насыщено газом. Но вопрос в другом: какой это газ, откуда он берется? Возможно, что этот газ – результат сгорания ушедшего от нас растительного и животного мира, но может быть и так: в земной поверхности образовались трещины, и на поверхность через неведомые пути проникает подземный природный газ. Черт его знает… Не знаю, Федот Федотыч… – Акимов беспомощно развел руками и виновато улыбнулся, взглянув в глаза старика.
– Вот то-то и оно, – почмокал губами Федот Федотович и, переведя строгие глаза на Акимова, продолжавшего стоять в раздумье, тихо сказал: – Тут загадок, Гаврюха, на каждом шагу. Есть одно место препотешное. В полудне ходьбы от моего стана. Живет там в пихтовой таежке Врун…
– Как это Врун? – не понял Акимов.
– А так: крикнешь, скажем: «Эй, Гаврюха, иди сюда!» А тот тебе ответит: «Сам приходи! Жду!»
– Ну уж, Федот Федотыч, в это я не поверю. Сказки!
– Не верь! Я тоже не верил, пока Врун меня не попутал.
– Как это? – смягчая категорический тон недоверия, спросил Акимов.
– Небольшой артелкой шишковали мы неподалеку от владения Вруна. Там же у нас и стан был. И вот раз припоздал я вернуться на стан вовремя. Завечерело. Знал я тропу хорошо, а все-таки в темноте сбился. Ходил, ходил, вижу – заплутался. Встал и давай кричать: «Митрофан! (Так одного связчика моего звали.) Где ты? Отзовись!» Слышу: «Эге! Тут мы!» По голосу чую: далековато уклонился и от стана, но делать нечего – ночевать на кочке не станешь. Пошел я прямо на голос. Шел, шел, дай, думаю, еще раз крикну. Ну, крикнул. Откликается Митрофан совсем с другой стороны. «А язви ее, прошел, видать, мимо», – подумал я и пошел точно на голос. Шел, шел – нету нашего стана. Опять я начал кричать. «Ну где ты там запропастился?» – рассердился на меня Митрофан. «Ну, слава богу, стан рядом», – решил я и, хоть уморился, так что из стороны в сторону меня качало, поднажал изо всех сил. Иду, а сам жду: вот-вот из-за леса костер увижу. Шел быстро, всю одежку в клочья о сучки поразодрал, а стана все нету. Отчаялся я, закричал громко, как мог: «Митрофан! Да где же ты наконец?» Прислушался: тишина. Ни звука. Крикнул еще раз. И вот слышу откуда-то из глубины, как из колодца, Митрофанов голос. Слабый-слабый: «Эге, тут мы! Ждем тебя!» Понял я тогда: не добраться мне до стана, из сил выбился. Сбросил я мешок с орехом наземь, развел костер и прокоротал на корточках до утра.
Чуть забрезжило, пошел я. Тропу при дневном свете нашел быстрей, чем думал. И до стана оказалось – рукой
