лист бумаги, карандаш, линейка, циркуль, компас, – хитровато поглядывая на старика, перечислял Акимов.
Федот Федотович оставил чайник, передвинул кружку.
– Компас есть, паря. Насчет остального думать придется.
– Сколько ни думай, бумага или карандаш от этого не появятся. А надо бы карту вот так! – Акимов чиркнул себя пальцем по шее, заросшей темным волосом.
– Ну, линейку сделаем. Рубанок есть, – начал Федот Федотович.
– Мне надо, Федот Федотович, не просто линейку, она должна быть с сечением. Иначе масштаб карты окажется приблизительный.
– Это пустяк. Точную меру с дула ружья снимем. Мое ружье двенадцатого калибра. Пересчитаем на дюймы.
– А что же? На худой конец, и такой способ пригодится, – сразу оживился Акимов.
– Циркуль… Деревянный циркуль сделаю тебе хоть завтра, – сказал Федот Федотович.
Акимов заметил, что старик увлекся разговором и забыл об ужине.
– Да ты ешь, Федот Федотыч! – Акимов придвинул кружку, налил в нее коричневый настой из чаги.
– Не убежит, Гаврюха, ужин. При мне он завсегда. А вот покумекать о твоем деле надо… Разве в Парабель мне с этой нуждой прошвырнуться! – изучающе поглядывая на Акимова, нетвердо сказал Федот Федотович.
«Пожалуй, старик прав. Может быть, к тому же какие-нибудь новости от комитета на мой счет имеются», – мелькнуло в уме Акимова, и глаза его вспыхнули надеждой. Но в то же мгновение он вспомнил строгий наказ комитета сидеть в укрытии до тех пор, пока ему не будет дан сигнал. Комитет решительно предупреждал его не предпринимать никаких самостоятельных мер к продолжению своего побега. Кое-что в эти секунды вспомнил и Федот Федотович. «Из Дальней тайги, фатер, придешь за хлебом. Примерно через месяц». Это были слова, сказанные ему Федором Терентьевичем Горбяковым.
– Сходить в Парабель… Путь далекий, Федот Федотыч, – перебарывая внутренние колебания, сказал Акимов.
– Неблизкий, – согласился старик, про себя подумав, что преждевременное появление вызовет недовольство зятя, может как-то осложнить все его намерения относительно дальнейшей судьбы беглеца. – А что, если, Гаврюха, вместо бумаги я тебе большую доску выстругаю? А коли окажется одной мало, то две или три доски склею. Клей у меня тут есть…
– Карту вполне на доске можно вычертить. А вот чем чертить, Федот Федотыч?
– А выжигать сможешь? – загораясь новым замыслом, спросил старик.
– Выжигать? – живо переспросил Акимов.
– Ну да, выжигать. Шило у меня в амбарушке лежит. Иной раз начну туески в одежку одевать, сильно оно мне помогает. Где бересту подправить, где дырочку провертеть. А случалось и выжигать на крышке то лосенка, то зайчика, то избушку. Таких туесков не напасешься: хватают за любую цену.
«А почему бы в самом деле не попробовать выжечь карту, предварительно набросав ее угольком?» – подумал Акимов, кинув на старика благодарный взгляд.
– Завтра
