лошадью. Никакая она не лошадь, противился Митя. Отсидев год или два в тюрьме, Собчак взялась за старое и теперь не выходила из студий западных радиостанций. Так же как и Нефёдова, она знала, чего хотела, и знала, как этого добиться. Короче говоря, Митя слушал Собчаков голос на «Радио Свобода», и ему становилось легче.
– Куда поедем? – спросил он.
Тайка поправила джинсы и пристегнулась.
– К Джони домой, у меня есть ключи, если вы не против.
– К Джони домой? – Митя не верил своим ушам. Он снял очки, достал бумажный платок и принялся чистить стёкла. Захаров не скрывал смятения, и в сущности его действия были рефлекторны. Он приуныл и подёргивался, словно мышь в лаборатории Германа Людвига Фердинанда Гельмгольца. Этот Гельмгольц изобрёл офтальмоскоп для изучения глазного дна, но прежде много работал и препарировал животных.
– Я же вам говорила, он купил планетарий на Мясницкой, помните?
Митя, конечно, помнил, но как-то не придавал этому значения – мало ли что наговорит тебе пиар-менеджер с лицом Ксении Собчак.
– Мы устроили Джони выставку в «Винзаводе», продали его книжки и с полсотни картин, – Тайка всё смотрела на Митю, а тот щурился на свет и будто не слышал. – Довольно живописные картины, хоть и в гуаши, – не унималась Нефёдова.
– Что ж, поедемте.
– Только сначала попьём кофе, – Тайка крутила головой. Нет, так же как и «Додо», здесь давно уже не было и кафе «Бульвар». – В «Шоколаднице», – добавила она, – это по сути там же.
«Шоколадница» и вправду оказалась там же – всего в нескольких метрах от Джониного подъезда. Митя прекрасно знал это кафе в подвале с белоснежной плиткой. Под потолком там висели два кондиционера. Кондиционеры исправно функционировали круглый год, если только Митя ничего не напутал.
Напутал. Летом 2010-го, когда над городом стояла мгла от лесных пожаров, они как раз и не работали. Структурный брак, если хотите. Кондиционеры починили лишь к ноябрю, но тогда они были уже без надобности. Что ни день, здесь ставили хиты 60-х. Beatles, Simon and Garfunkel, да кого только не ставили. Трудно придумать что-либо более затасканное. Брак – убеждался Митя. Всё тот же структурный брак. С утра он поступал в продажу, к закрытию кафе он ставился на обслуживание, а на следующий день всё повторялось сначала. И самое главное – этот аудиоряд доставался «Шоколаднице» совершенно бесплатно, зато прибыли приносил – будь здоров.
Нефёдова тем временем взяла эспрессо и, выпрямив спину, курила тонкую сигарету с зелёной полосой.
– Возьмите и себе что-нибудь, – сказала она.
Можно было и в самом деле что-нибудь взять, но Митя ничего не хотел. Он прошёл в туалет, вымыл руки и вернулся на место.
– Что-то не хочется. Но почему вы так улыбались, когда я приехал за вами?
Тайка и сама не знала. Джони как-то прислал ей рассказ про магазин «Додо» – вот она и вспомнила. В этом рассказе Джони размышляет о редкой способности людей к плодотворному общению.
