style="font-size:15px;"> Едва Зверобой остановился на этой мысли, как ночную тишину нарушил другой крик – ужасный и душу раздирающий крик, который немедленно изгладил из памяти охотника меланхолический звук зловещей птицы. То мог быть предсмертный крик женщины или молодого человека, голос которого еще не получил интонации своего пола. Ошибиться было невозможно. Эти звуки выражали смертельный ужас или, быть может, предсмертное томление страдальца. Зверобой обомлел и, не отдавая отчета в том, что делает, поехал наудачу, рассекая воду веслами. Несколько минут положили конец его недоумению. Он ясно расслышал треск ветвей и хвороста, смешанный шум человеческих шагов. Звуки эти, по-видимому, приближались к воде, немного к северу от того места, где он должен был стоять со своей лодкой. Немедленно он повернул легкий челнок и через минуту очутился возле крутого и высокого берега. Несколько человек, очевидно, пробирались к этому месту через кустарники и деревья, как будто убегая от преследователей. Вдруг в одно и то же время раздалось пять или шесть ружейных выстрелов, и затем послышался беспорядочный крик человеческих голосов. Немного погодя в кустарнике, недалеко от Зверобоя, завязалась борьба.
– Проклятый угорь! – с бешенством вскричал Гэрри. – У этого дьявола кожа обмазана маслом, и я не могу его схватить. Вот же тебе, чертово пугало!
За этими словами последовал шум от падения тяжелого тела в кустарник, и Бумпо подумал, что его гиганту-товарищу удалось опрокинуть навзничь своего врага. Затем снова началось преследование и бегство. В скором времени какой-то человек, сбежавший с горы, бросился в воду. Зверобой, видевший эту сцену, ясно понял, что если не теперь, то уже никогда ему не удастся спасти своих товарищей. Но едва он сделал несколько взмахов веслами, чтоб подъехать к находившемуся в воде беглецу, как воздух наполнился жалобными криками Гэрри, который катался на берегу, буквально задавленный своими врагами. В это критическое мгновение он еще раз испустил крик гагары, странный, придушенный крик, который при менее ужасных обстоятельствах мог бы показаться смешным. При этом звуке человек, барахтавшийся в воде, казалось, вдруг раскаялся в своем бегстве и воротился на берег, чтобы идти на помощь к своему товарищу; но в ту минуту, как он ступил на землю, пять или шесть индейцев мгновенно бросились на него и завладели им.
– Да отстанете ли вы от меня, намалеванные черти! – кричал Генрих Марч. – Будет и того, что связали по рукам и по ногам! Зачем же еще душить свою жертву?
Этот возглас убедил Зверобоя, что приятели его попались в плен и что ему самому неминуемо угрожает та же участь, если он выйдет на берег. В эту минуту он был от берега шагах в тридцати, и несколько ловких ударов веслом отдалили его на значительное расстояние, где он мог быть в безопасности от ружейных выстрелов. К счастью, индейцы не заметили до этого его лодки и, занятые общей свалкой, не обратили на него никакого внимания.
–
