с ней? Где она?
– Она случайно упала в воду…
– Боже, она утонула! Она же не умела плавать!
– Дура! Все собаки умеют плавать. Успокойся, она жива и здорова. Только что капитану сообщили по телеграфу, что ее подобрали на берегу.
– Бедняжка! С трудом могу себе представить, что только она пережила! – сказала Глафира Никифоровна и только сейчас обратила внимание на стол, перевела укоризненный взгляд на мужа.
– Главное, что живая, – проникновенно сказал Соболевский и в ответ на взгляд жены добавил в оправдание: – Собственно, за ее чудесное спасение мы вот с генералом и выпили. Для успокоения нервов. Я, знаешь, тоже тут с ума сходил от переживаний. Но старался не тревожить тебя плохими вестями, ангел мой.
– А я знала! Я была уверена, что ты ее найдешь! – и генеральша чмокнула мужа в щеку. – Но давай поторопимся на берег. Она же мокрая. Может простудиться.
– Не волнуйся! Она в тепле. Ее временно взял к себе губернатор Константинополя. И ему, и всей его семье она так понравилась…
Соболевский обернулся к Слащёву, лукаво ему подмигнул, словно предлагая ему следить за тем, как будут развиваться дальнейшие события.
– Кстати, у меня возникла одна гениальная мысль! – внезапно сказал Соболевский жене.
– Я слушаю тебя.
– А не подарить ли нам Зизи губернатору? Мне кажется, это было бы разумно!
– Ты так считаешь?
– Подумай сама. Губернатор – это губернатор. Хоть в России, хоть в Турции. Он по достоинству оценит эту нашу жертву и окажет нам здесь всяческое покровительство. А оно нам сейчас крайне необходимо. А что касается Зизи? Конечно, жаль с нею расставаться. У меня самого сердце кровью рвется на части от такой мысли. Но, в конце концов, я куплю тебе такую же собачку.
– Таких больше нет.
– Согласен. Есть лучше.
– Ты бурбон! Тебе не ведомы тонкие нюансы женской души! Представь себя хотя бы на минуту на месте Зизи. Она совершенно не знает турецкого языка, к тому же она не сразу забудет меня и будет очень тосковать, может даже умереть, – Глафира Никифоровна даже всплакнула и решительно сказала: – Нет-нет, ты, пожалуйста, договорись с губернатором, чтобы я имела возможность хоть первое время ее навещать, – и, строго взглянув на мужа, она спросила: – Ты хоть выяснил, у губернатора большая семья?
– Это самое первое, что я сделал, мой ангел.
– И какая же?
– Средняя – по меркам Турции. У него сорок четыре жены и сто девятнадцать детей. У султана, конечно, больше.
– Бедная Зизи! – тяжело вздохнула Глафира Никифоровна. – Они же ее замучают.
– Ты рассуждаешь, как неграмотная русская деревенская баба. Зизи уже как гостье отвели в губернаторском дворце отдельную комнату.
– Но откуда тебе все это известно? – с некоторым подозрением спросила Глафира Никифоровна.
– Я уже тебе это говорил: сообщили по
