взять его с собой.
Когда все расселись по местам, Врангель зачитал присутствующим письмо генерала Шарпи, а затем подробно рассказал о встрече с Нератовым и о его предупреждении, что во французских правительственных кругах возникла такая подленькая мысль – каким-то способом уничтожить русскую армию.
Выслушивали всех, кто хотел высказаться. И уже сразу начали возникать некоторые подробности. Командующий Вторым армейским корпусом Федор Федорович Абрамов вспомнил, что едва ли не со времени прибытия эскадры в залив Мод на корабли стали наведываться вербовщики французского Иностранного легиона, воюющего в Африке, Азии и Индокитае. Как правило, сытые, холеные, с иголочки одетые, они появлялись там, где главным образом находились казаки. Смущая умы, они рассказывали им, бессовестно все приукрашивая и привирая, о прелестях службы в Иностранном легионе. По их рассказам, легион – это такая вольница, сродни Запорожской Сечи, где легионеры немножко воюют с африканскими дикарями вроде туарегов, друзов или рифанцев, но, главным образом, пьянствуют, веселятся и ухаживают за очаровательными туземками.
Покидая корабли, вербовщики увозили списки желающих пополнить ряды Иностранного легиона. И командирам приходилось тратить немало времени, чтобы объяснить солдатам и казакам смысл этой подлой вербовки.
Причем многие командиры низшего звена и сами прельщались столь сладкими обещаниями. Но иногда с вербовщиками случались и неожиданности. На транспортах «Рион» и «Херсон» казаки выкинули агитаторов за борт, и те хорошо накупались, прежде чем их подобрали французские катера. В последнее время агитаторы стали появляться на судах реже и осторожнее.
Заканчивая свой рассказ, Абрамов предупредил, что многие уставшие от войны, разуверившиеся и разочарованные во всем казаки и солдаты могут уполовинить армию. Со второй половиной справиться будет легче.
– Что вы предлагаете? – спросил Врангель.
– Дисциплина! – коротко ответил Абрамов. – Жесточайшая дисциплина! Только она может спасти армию.
– Ну, а по поводу разоружения? Что вы по этому поводу думаете, Федор Федорович?
– Этот вопрос даже не должен обсуждаться, – ответил Абрамов. Армия без оружия – это стадо. Его можно арапниками загнать в любое стойло.
– Что думают остальные? – спросил Врангель.
Остальные поддержали Абрамова. Говорили напористо, с негодованием.
Под занавес совещания поднялся со своего места Котляревский:
– Если позволите, я внесу некоторый диссонанс в ваше единодушие.
Все с нескрываемым удивлением и любопытством обернулись к Котляревскому.
– Смею напомнить всем нам, что мы все же здесь гости. И общество выработало для гостей некоторые правила. Скажем, неприлично идти в гости с гранатой в кармане.
Кают-компания зашумела.
– Полагаю,
