здесь, после того как наши с Новороссийска драпанули. А вон тот, со шрамом, полковник Сахно, – указал он на неопрятно одетого, небритого мужика, по внешнему виду смахивающего на обедневшего одесского биндюжника.
– Откуда ты всех их знаешь? – удивился Слащёв.
– Как мне не знать, когда последний год «Тверь» чуть не еженедельно сюда, в Константинополь, ходила. Этих я почти всех знаю. Вон те двое, – Василий указал на двух похожих друг на друга парней, – они давно здесь, турецкий знают. Говорят, братья. Может – близнецы, может – погодки. Не спрашивал.
– А вон тот, узкоглазый?
– Тот к нам в Батуме подсел. Недавно.
– Калмык, что ли?
– Говорит, русский. А кто его мамка, только папка знает. Мир – бардак, все перемешалось.
Стояли в этой компании еще двое, но о них Василий ничего не сказал. Они были здесь новичками, и Василий о них ничего не знал.
– Ну, и чего мы здесь остановились? – спросил Слащёв.
– Хотел вам показать, как здесь деньги зарабатывают. Чтоб не очень обольщались.
Вдали показался вместительный шарабан, он пробирался сквозь людскую толпу к стоянке. К нему тотчас одновременно бросились один из братьев и подхорунжий. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, подхорунжий ловко лавировал в людском потоке, иногда врезался в толпу и мощно работал руками. Он первым успел к шарабану. А его молодой товарищ по несчастью, не солоно хлебавши, возвратился к стоящим под стеной товарищам.
Подхорунжий подъехал на шарабане к стоянке и, встав на его ступеньку, объявил:
– Кому на Палканди?
К шарабану потянулись пассажиры.
– Теперь смотрите! – сказал Василий.
Проходя к шарабану мимо стоящего немолодого, тяжело дышащего, потного подхорунжего, пассажиры опускали в его протянутую руку кто пару лир, а кто и вовсе несколько курушей.
– Мерси! Спасибо! – кланялся каждому подхорунжий.
– Вот так, ваше превосходительство, здесь достаются русским деньги, – сказал Василий.
После того как загруженный пассажирами шарабан тронулся, подхорунжий подошел к своим товарищам, стоящим под стенкой пароходного агентства, молча раскрыл ладонь, показывая свой заработок. Потом сунул деньги в карман.
Это была новая профессия, которая здесь еще даже не успела приобрести название. Она возникла в связи с наплывом в Константинополь беженцев не только из России. Просто россиян оказалось здесь несколько больше.
В поисках заработка, не имея за душой никакой другой профессии, кроме виртуозного владения саблей и револьвером, они оказались невостребованными на турецких берегах. И тогда в поисках заработка они ринулись в сферу услуг, для которой не нужно было владеть никакой профессией. Задача была – обогнать своих товарищей и первым завладеть шарабаном или кабриолетом, перепродать его
