подсохну… Я вас не очень смущаю? Опять напротив?
Елена уже привыкла замечать во взглядах мужчин признаки зарождающейся страсти. Но глаза Клеверова оставались спокойными – так смотрят на картину или статую люди, обладающие тонким художественным вкусом.
– О чем вы думаете, Андрей Николаевич? Наверное, жалеете, что взяли меня с собой?
– Конечно, нет. Только не обольщайтесь, Лена.
– Прежде мне казалось, что все мужчины одинаковы.
– Теперь вы иного мнения?
– Да, – задумчиво ответила девушка, поднимаясь с камня. – Когда мы вернемся, вы опять станете прежним?
– Глупая Лена, – улыбнулся молодой человек. – Я очень постоянный, просто не умею прощать.
– Буду очень осторожной! – весело сказала Елена.
– Нам пора. Одевайтесь, пожалуйста, – он отвернулся, оглядывая стены кратера.
Потом они долго шли по лавовому туннелю, постепенно опускавшемуся вниз. Вода, просачивающаяся сверху, через хрупкий потолок, созданный застывшей лавой, собиралась в подземные лужи и ручьи. Елена все время скользила и спотыкалась, а Клеверов поддерживал ее.
– Неужели вы совсем не устаете? – спросила Князева, когда они вышли из туннеля у подножия вулкана.
– Страшно устаю, Лена. Иногда вечером стоит лишь присесть и уже нет сил подняться.
– Я спрашивала о вас у одной девушки, вашей бывшей однокурснице по университету. Она сказала, что вы всю юность изводили себя сумасшедшими тренировками. Это происходит и сейчас, наверное, поэтому у вас на другое и не хватает сил?
– Моя жизнь – совершенно иная мера ценностей.
– И, конечно, в ней нет места человеческим слабостям и страстям? Вы, наверное, как праведник в пустыне…
– Я всегда стоял за разумный аскетизм. Да и жил, пожалуй, действительно в другом мире, поставив себя выше человеческих страстей.
– С вашей внешностью! – улыбнулась Елена. – Сколько разбитых сердец!
– Внешность в значительной степени тоже следствие всесторонней системы психофизической гигиены. Красота – это здоровье, и вы знаете это не хуже меня.
– Да, здоровья у вас хватает, никогда не забуду, как вы расправились с Рагнером.
Клеверов вздохнул.
– Последние годы, Лена, я провел в очень нервной обстановке. Поэтому со мной иногда случаются подобные истории. Я был неправ, Билл – славный парень, просто природа наделила его излишней силой за счет ума.
– Расскажите о себе, Андрей Николаевич.
– Потерпите, Лена.
Вег и Рагнер ждали их у катера, успев уже дважды пообедать.
– Вы бы хоть образцы собирали, господин Клер, – раздраженно сказал Вег.
– А то у вас одни женщины на уме…
Глупость этих слов была очевидна – аскетизм Клеверова стал поговоркой. Руал произнес свою фразу лишь потому, что хотел сказать что-нибудь оскорбительное,
