свидетельств. Впрочем, насколько можно судить по скандинавским источникам начала XII в., «круговой» морской путь в Средиземноморье из Северной Европы конечно же был в ту пору известен и использовался.[116]
Как бы то ни было, сейчас важно подчеркнуть другое: летопись не дает нам прямого указания на морской маршрут св. Андрея! Возможность иного понимания данного текста указывалась еще митрополитом Макарием (Булгаковым), предположившим, что апостол воспользовался наиболее коротким путем от побережья Балтики к Аппенинскому полуострову – «чрез равнины нынешней Польши, Карпаты, удолья Вага и Паннонию».[117] Не исключено, что отсутствие у летописца сведений о действительном маршруте св. Андрея послужило причиной столь краткого его описания, сообщающего лишь об отправлении в Рим из Балтийского (Варяжского) моря.
Оказавшись в Риме, апостол «исповеда, елико научи и елико виде». Таким образом, как уже было отмечено в предыдущей главе, летописное предание однозначно свидетельствует о проповеднической деятельности св. Андрея в Восточной Европе, в результате которой некоторая (надо полагать, все же немногочисленная) часть местных жителей, слышавших апостольское слово, была обращена к вере Христовой. Поэтому утверждение Д. С. Лихачева о том, что, согласно Повести временных лет, св. Андрей не проповедовал по пути из Херсонеса в Рим,[118] следует считать недоразумением. Рассказав римским христианам об итогах своей миссионерской деятельности в Восточной Европе, св. Андрей вернулся в Синопу.
Подведем итог. Какие вопросы ставит перед нами рассматриваемое предание? Какие содержащиеся в нем сведения затрудняют нам его восприятие как исторического свидетельства? Какие неясности обнаруживаются в этом летописном тексте?
1. Прежде всего, необходимо попытаться понять основываясь на каких источниках информатор или информаторы летописца сообщили ему отраженные в предании сведения. «Якоже реша…» – на кого ссылался подобным образом св. прп. Нестор?
2. Предание называет Рим в качестве конечной цели путешествия апостола Андрея вверх по Днепру – подобный путь вызывал ощущение практической несообразности у многих исследователей. Возможно ли какое-либо объяснение выбора подобного маршрута на основании особенностей географических представлений I в. по Р. Х.?
3. Что представляли собой киевские горы в I в. по Р. Х.? Вопрос этот приобретает особую остроту с учетом того, что, предполагая историчность предания, мы должны понять каким образом могло сохраниться воспоминание о благословении св. Андреем именно этой местности, а не каких-либо иных возвышенностей?
4. Летописец говорит о посещении апостолом словен ильменских («идеже ныне Новъгород») и его знакомстве с местным обычаем мытья в банях. Сразу же стоит отметить, что предполагать присутствие в Приильменье славянского населения в I в. по Р. Х. не приходится. Таким образом, возникает сразу несколько вопросов. Если мы признаем упоминаемых в тексте словен
