стоило, ибо это земли, занятые врагами. Войсками императора Карла, а короче – под властью Тьмы. Так что встретить «своих» нечего и думать, а попасть в плен по своей же дурости не очень-то хочется. Тем более по дурости Гендельсона.
Так мы шли, прячась от всех, двое суток. По дороге я срывал ягоды, орехи. Гендельсон скрипел, но покорно ел. Он сильно исхудал, железо на нем болталось, как на пугале. Когда я командовал привал, он падал на землю прямо в железе, засыпал как убитый. На третий день я сшиб молотом крупную птицу, размером с гуся, но точно не гуся, ибо, как я смутно слышал, гуси не сидят на деревьях и не вьют там гнезда.
Мы шли, шли, я смотрел сквозь зеленую листву и видел карие глаза Лавинии. Поднимал глаза к небу, видел ее голубое платье, а когда устраивались у ручья, слышал ее тихий нежный голос. Я безжалостно поднимал вельможу, говорил ему о долге, и мы шли через лес, прерываемый то чистыми полянами, залитыми солнцем, то темными оврагами, завалами, зависшими деревьями, гнилью и разложением.
Сегодня, это уже третий день, вышли на сравнительно чистое место. Через кусты с шумом проломился небольшой зеленый дракон. Он показался бы тиранозавром, рост всего в полтора раза выше моего, но его передние лапы толще моих вдвое, все тело в роговой чешуе, на спине плотный гребень, как у неимоверно крупной стерляди. Распахнув пасть, он тут же, без предупреждающего шипения и биения себя хвостом в довольно мощную грудь, прыгнул вперед. Блеснули острые зубы, послышался жестяной звон…
Я едва успел увидеть смазанную зеленую полосу за лапой чудовища. Гендельсона унесло, как поддетую ногой школьника жестянку. Он спиной вперед вломился в густые кусты, а дракон повернулся ко мне. Он двигался на задних лапах с ловкостью и грацией гимнаста, что подготовился к состязаниям, сила играет. Я поспешно выхватил нож.
Дракон прыгнул в мою сторону, я едва успел выставить нож перед собой. Удар, мою руку ожгло острой болью. Дракон оглушительно взревел, я увидел блеснувшую в воздухе полоску металла. Нож унесло на другую сторону поляны, а дракон стоял и размахивал лапой… что стала вдвое короче. Половинка лежала на земле, дракон смотрел на нее и ревел, ревел.
Потом он поднял голову и взглянул мне прямо в лицо. Я увидел в его выпуклых горящих глазах лютую смерть. Потом из пасти вырвался страшный вопль, он прыгнул ко мне, я сорвал с пояса молот, но бросить не успел… в голове взорвалась бомба. Вспышка боли ослепила, а в глазах сперва вспыхнуло белым, а потом наступила тьма. Я чувствовал, что удар отшвырнул меня, как если бы бейсбольной битой ударили по прыгнувшей лягушке.
Вблизи трещало, ломалось, я услышал вопль, рев, треск и жуткий звук раздираемого железа. Тряхнул головой, зрение очистилось. Дракон насел на Гендельсона, тот почему-то оказался на том месте, с которого дракон мощным апперкотом зашвырнул меня на другую сторону леса.
Молот верноподданно лежит рядом с моей рукой. Я приподнялся, бросок, воздух затрещал, затем хруст костей, молот перекувыркнулся и шлепнулся мне в ладонь. Я постоял
