голос позади.
– Бали, дай свой плащ, не лежать же ей здесь так.
– А что, неплохо. Надо будет потом переписать у тебя заклинаньице. Чтоб всегда так с девушками: хлопнул в ладоши, и они уже раздетые лежат.
– Какой же ты пошлый! Гони плащ, повелитель.
Укутав девушку, я положила на нее руки и начала заживлять раны и гематомы от столкновения с деревом.
– Себе бы сначала помогла, – нежно погладил меня по щеке Бали.
– Себе не могу. Подождем кого-нибудь.
– У нас Аскар хороший лекарь.
– Буду я его ждать. Вадик! – пришлось звать мне.
Тот быстро нашелся, но подходить заметно опасался.
– Не бойся, это друг, – успокоила я его. – Ты можешь сделать так, чтобы не болело?
– Могу. Но только чтобы не болело. Целительство никогда не было моей сильной стороной.
– Плевать. Болит же.
Я встала, подошла к магу. Тот положил мне руки на плечи, покраснел, закрыл глаза и что-то зашептал. Кажется, довольно простенькое заклинание.
– Да. Ты себе, похоже, польстил. Бедро заговоришь? А то я еле ногой двигаю. Как замороженная.
– Еще бы. Тебе вообще полагалось после такого столбом упасть, – опускаясь на колени и жутко краснея, поделился Вадик.
– А для чего нужны друзья.
– Бальтазар! – закричала я. – Ты все-таки вмешался.
– Немного. Не мог же я оставить тебя без прикрытых тылов. Так не пойдет, малышка. Ребята меня на мелкие куски порвут.
Ничего не оставалось, как махнуть рукой.
– Спасибо, Вадик, – нагнувшись, я шутливо чмокнула его в лоб. Мне было весело и легко на душе. – Спасибо, Бали, – подошла я к демону и крепко его обняла.
– Всегда пожалуйста, Лилит, – улыбнулся он всеми клыками.
А потом появилась Консуэла и разогнала нас.
Приехал папочка, поднял шумиху. Я пряталась в какой-то аудитории, пока не пришел Аскар и не вылечил меня. На радостях я чмокнула в щечку и его. Поглубже вздохнула и отправилась к королю. Меня, понятное дело, отчитали, посадили под домашний арест, велели не давать сладкое. Я еще добавила, чтобы кислое и горькое тоже не давали, но моим просьбам не вняли. Папа вздохнул, сказал что «раз ты уже магические бои принимаешь, то пороть тебя поздно», и успокоился. Калеп, средний брат, усмехнулся, «значит, теперь у нас в семье дуэлянтом больше». А мачеха кричала что-то о неподобающем поведении, ребячестве и отсутствии хоть какой-то чести и женственности, ну, впрочем, как всегда. Меня не впечатлило.
За ужином мы только и делали, что обсуждали происшедшее. Магиана, конечно, тоже злилась, но по совсем другой причине. Она-то знала, что, если вызов брошен, отказаться от схватки – значит, опорочить себя. Знала она и о плохой славе моей соперницы. Теперь же магиана жалела о трех вещах.
Во-первых, ее там не было.
Во-вторых, Консуэла признала пробелы в моем обучении боевой магии.
В-третьих,
