style="font-size:15px;"> – Вы этого не знали? – продолжал следователь. Учительница отрицательно покачала головой.
– Хотите, я вам скажу, почему вы не знали?
– Говорите, что хотите, мне уже всё равно.
– Вы были пьяны. Причём, так пьяны, что ничего не соображали. Станете отрицать?
Татьяна Александровна опустила глаза вниз и еле-еле прошептала:
– Нет.
– Вы не хотите спросить меня, откуда я всё это знаю?
– Это и так ясно: вожатые рассказали вам, при опросе.
– При допросе, – поправил следователь.
– Ну, при допросе, не всё ли равно?
– К сожалению, вы опять оказались неправы. Ваши приятели ничего мне не рассказывали. Они, как и вы, только подтвердили то, что я им рассказал.
Бледное лицо учительницы слегка порозовело, и она удивлённо подняла свои глаза на следователя.
– Нам это поведал ваш ученик, Сапожников. Извольте прочитать.
Следователь протянул школьную тетрадку. Татьяна Александровна открыла тетрадь и, не читая, быстро просмотрела написанное.
– Он не мог этого написать, – твёрдо сказала она.
– Почему?
– Потому что за тридцать минут до конца урока я видела, что он даже не начинал.
– Ну и что?
– За тридцать минут никто не способен написать семь страниц. Это невозможно, даже если человек – писатель.
– Это правда, – подтвердил заместитель начальника.
– А если этот писатель – гений? – предположил следователь.
– Ну, если гений… – Заместитель развёл руками.
– Обождите, это вы намекаете, что Сапожников гений?
Предположение следователя так возмутило учительницу, что она моментально забыла, что всего несколько секунд назад не могла поднять глаз от стыда.
– У этого гения в каждом предложении по пять ошибок.
– Это всего-навсего грамотность. Многие писатели не очень дружили с грамматикой. Вам привести пример?
Однако учительница не слышала следователя. Она читала сочинение своего ученика и не могла оторваться.
– Откуда же он узнал? – тихо вырвалось у неё. – Да, да, он мне так и сказал: «Я про Вовку не успел написать».
– Насколько я понимаю, Вовка – это тот самый мальчик, которого похитили? – вступил в разговор директор.
– Тот самый, – уточнил следователь.
– Но откуда он мог всё знать? – уже громко спросила следователя учительница.
– Это и необходимо выяснить. Я проверил. Ваш Сапожников все три смены провёл совершенно в другом лагере за триста километров от места происшествия.
– Если Сапожников сказал, что не успел написать про Вовку, значит, он знал всё и о похищении, – заключила Татьяна Александровна.
Следователь неожиданно встал из-за стола.
– Я узнал, то, что хотел узнать, – сказал он. – Ваш ученик владеет очень важной
