быть по определению. Не тварям же продаваться. Так какой резон?
– Ну вот ты, например, резон, Гус. Прямой приказ командира похерил. Стрелять в беженцев не стал.
– Понятно. А теперь получается одним резоном меньше – одним безопасником больше.
– Получается так…
М-да, веселенькое времечко наступает. Был во взводе один Клюв-дятел, стучавший на сослуживцев, теперь будет два. А потом глядишь – и третьего подтянут, чтобы уж по стукачу на каждое отделение. И пригляд усилится, и конкуренция среди безопасников появится, и все такое…
Егор искренне посочувствовал Кабаеву. Комсектора придется быть осторожней вдвое-втрое, чтобы не растерять верных людей и не слететь с должности самому.
– В Форпостах такая же беда? – спросил Егор.
– Брось, – отмахнулся подполковник. – Наших безопасников туда голой бабой не заманишь. Они все сейчас Кольцо пасут. От него ведь в первую очередь зависит без-з-зопасность, – Кабаев скривился – Безопасность шишек из Кремля, думы и мэрии. Вот, что самое важное. А все остальное – это так, постольку-поскольку.
В голосе Кабаева послышалась безысходная тоска. Егору стало по-настоящему жаль командира. Некогда бравый, смелый и перспективный офицер, а теперь – вечный подполковник (новых званий больше не дают, и до полковника Кабаев уже не дослужится), зубами и когтями цепляющийся за должность комсектора, все-таки сильно, очень сильно изменился, пока сидел на охране Кольца. Впрочем, то, что сейчас происходит, меняет многих и меняет не в лучшую сторону.
– Ладно, Гус, вот твой паспорт с визой, вот пропуск до Курского вокзала. Там уже в курсе. Встретят, определят. Пропуск дает право бесплатного проезда до Форпоста…
«Билет в один конец», – мысленно усмехнулся Егор.
– Так что иди. Служи…
Кабаев нервничал. Жалеет, наверное, что сорвалось с языка лишнее насчет «шишек».
– Когда все уляжется, перетащу тебя обратно в Кольцо при первой же возможности, – пообещал Кабаев. Не очень, впрочем, уверенно.
Егор поблагодарил подполковника: как ни крути, а есть за что. Взял паспорт и вложенный внутрь пропуск.
Вышел.
Глава 4
В паспорт он заглянул уже на улице. Ну да, все было, как и должно быть. Поверх штампа столичной регистрации, которую, многие по старой въевшейся в мозги привычке называли пропиской, стояла отметка «Аннулировано». С подписью Кабаева, между прочим. «Ка» и «бэ» с длинными размашистыми хвостиками-росчерками. Рядом служебная отметка «Восточный сектор, участок «РВ-СО-58»», перечеркнутая от руки жирным крестом. «РВ» – значит «Рязанские Ворота. «СО-58» – «Спецотражатель-58»
Ниже синела блеклыми казенными чернилами стандартная рабочая виза. Под визой тоже красовался подполковничий автограф.
Еще ниже – оттиск печати, на котором четко проступало неблагозвучно сокращенное название нового места службы «Железнодорожн.». Под печатью – незнакомая закорючка.
