– настучала я.
«Фигассе. Откуда они узнали?»
Я понятия не имела. Наверное, Утинги били в рынду или еще каким осмосом передавали, потому как у них и телефоны, и электричество вечно отключены за неуплату. Да и так они на своем клане зациклены, что ни у кого из моих знакомых телефона Дакинсов нет и не было.
«Вдруг они нашу кровь в воде почуяли?» – написала я.
«Все, теперь жди йети», – молниеносно ответил Роджер.
Но куда там йети. Подъехал белый «мерседес» кабриолет. Крышу опустили, и я увидела пышные белокурые волосы, перехваченные шелковым шарфом. Клэр Ричардсон! Впрочем, ее «мерс» я узнала бы и с поднятой крышей, в Иммите таких тачек больше нет. Роджер зовет их семью Доллардсонами, хотя всем известно, что шикуют они на деньги родителей Клэр. Ее муж-тряпка тренировал футбольную команду школы Перл-ривер, его жалованья Клэр на туфли не хватит. У них трое сыновей, двое учились в Перл-ривер и играли за отцовскую команду. Перед мужем Клэр у нас в школе бегают на полусогнутых, потому что мы постоянно выигрываем, хотя команда во второй лиге, а футбол – самая дурацкая игра на свете.
Сын номер три получился умником и астматиком, поэтому учился в Кэлвери на два класса старше меня. Миссис Ричардсон в школе так и мелькала – организовывала олимпиады и благотворительные ярмарки. При виде меня она каждый раз кривила тонкие бледные губы, словно я пахла дерьмом, а поздороваться подходила не из вежливости, а чтобы проверить мои зрачки и свежесть дыхания. Лиза говорила, что Мелисса, старшая дочь миссис Ричардсон, была ее школьной подругой. Клэр до сих пор считает, что моя мама пристрастила Мелиссу к наркотикам и испортила ей жизнь.
Белый «мерс» пополз с черепашьей скоростью, и у меня мелькнула кощунственная мысль: неужели Клэр остановится, выйдет из салона и холеными ножками с розовым педикюром ступит на землю Слоукэмов? Тут из-за угла показалась машина дорожного патруля штата и пристроилась за «мерсом». Миссис Ричардсон дала газу и понеслась прочь. Наверное, две коповские тачки для нее терпимо, а три – перебор.
Я оставила жалюзи в покое и села на спинку дивана. О том, кто еще явится на нас поглазеть, даже думать не хотелось. Сотовый снова завибрировал: Роджер прислал эсэмэску: «С голодухи умираю! Пжлста, заведи здесь холодильник. И туалет».
Спокойно пописать хотелось не одному ему. В рюкзаке остался еще один тест, и я, честное слово, убила бы за три минуты в сортире любой заправки, чтобы без свидетелей полюбоваться белыми окошечками. Они не розовеют, значит, со мной все в порядке.
«Ну тебя! Возьми бутылку из-под колы. Мальчики могут где угодно».
Тут из кухни послышался голос шерифа Уорфилда. Босс что-то ответила. Что именно, я не разобрала, но оба явно приближались. Босс дерьмом изойдется, увидев, что я стою на диване («Мози, это мебель, а не батут!»), только спешить ни к чему. При мне они разговаривать не будут – отошлют прочь, а мне надоело щипать бесчувственную
