вам ничего не скажу.
– Что ж, тем хуже для вас. Если узнают, что утром я вышла из спальни покорителя сердец Брэндона… Думаю, сэр, нам лучше договориться.
Брэндон вдруг ощутил настоящую злость. Эта легкомысленная своенравная красотка собиралась посягнуть на самое дорогое для него – на его положение. Ведь малейшего слуха будет достаточно, чтобы разразился скандал, Генрих придет в ярость, и все, что было добыто Брэндоном, рухнет в один момент. Более того, он будет обесчещен, изгнан… если не попадет в застенок за попытку соблазнить сестру короля. И все ради ее нелепой прихоти, глупого упрямства!
У Брэндона даже мелькнула мысль вскочить и вытолкать ее взашей из комнаты. Остановило только соображение, что он наг, и если принцесса неправильно истолкует его порыв да еще, чего доброго, испугается и поднимет визг…
Он старался говорить спокойно, хотя голос его и дрожал от гнева:
– Ваше высочество, мне не о чем с вами договариваться. Ничего такого, что могло бы вас заинтересовать, я не знаю. Просто многие просили о вас при дворе, да и сам король без вас скучает. Он давно забыл прошлые обиды и хочет видеть вас подле себя.
– Значит, мой брак с эрцгерцогом Карлом остается в силе?
– По-моему, так. По крайней мере, я не вижу причин сомневаться в этом. Все, Мэри, а теперь уходите. Если не ради моей репутации, то хотя бы ради своей. Подумайте, что мне грозит, если вас кто-нибудь увидит здесь. Слышите шум в замке? В любую минуту кто-то может войти. Уходите… Хотя бы из благодарности за то, что я для вас сделал вчера.
Последняя фраза звучала как малодушие, но ему следовало убедить ее, заставить уйти. Он видел, что Мэри не очень-то ему поверила, и взывал к ее чувству благодарности.
Кажется, она заколебалась и наконец повернулась к двери. Слава Богу!
Но едва коснувшись дверного кольца, она отпрянула. В коридоре послышалось позвякивание шпор, прозвучали тяжелые торопливые шаги, которые остановились как раз у порога комнаты Брэндона. Пришедший что-то говорил, будя охранника, потом громко постучал.
– Брэндон, открой, это я.
Томас Болейн. Услужливый, но всегда себе на уме придворный. Сейчас в его голосе чувствовалось нетерпение.
– Чарльз, открой. Мне надо тебе кое-что сообщить.
В любой миг дверь могла отвориться.
Брэндону показалось, что кровь заледенела в его жилах. А Мэри вдруг заметалась по комнате, то пытаясь залезть под лавку, то присесть за спинкой кресла, то дергала крышку сундука. Она задела табурет, и тот с грохотом опрокинулся.
– Я вхожу, Чарльз.
Мэри успела кинуться к двери, налечь на створку, и она захлопнулась.
– В чем дело? – раздался удивленный голос за дверью.
– Не входи, я не одет, – крикнул Брэндон, хотя более глупого предлога и придумать нельзя было. Еще миг, и Болейн поймет, что он не один, и наверняка постарается узнать, с кем провел ночь шталмейстер его величества.
И тут Мэри с разбегу прыгнула на кровать, почти топчась по
