его дыханием, оглушенная стуком собственного сердца и горячей, незнакомой волной, идущей из глубины тела.
Когда его губы разжались, она не могла какой-то миг открыть глаза. Потом увидела его напряженное, склоненное над ней лицо, странный блеск в глазах. Она вздрогнула, еще не понимая, чего больше боится – его гнева или его близости. Он дышал, как загнанное животное, и она с удивлением поняла, что дышит точно так же. И вдруг улыбнулась, еще не подозревая, какая нежная и обезоруживающая у нее улыбка.
Брэндон вдруг тихо застонал. Приник к ее плечу, и она, сама не понимая, что делает, ласково обняла его, запустила пальцы в его длинные, такие жесткие и одновременно шелковистые волосы…
– Мэри, – прошептал он ей в ложбинку у плеча, и от его дыхания, касавшегося ее кожи, по всему ее телу, до самых кончиков ногтей, прошла дрожь. Она повернула к нему лицо, и, когда их губы снова встретились, испытала ошеломляющую радость. Мэри еще никто так не целовал. Она знала поцелуи Боба и Гэмфри, Илайджи… Но никогда еще с ней не происходило ничего подобного. И когда Чарльз сильнее прижал ее к себе, целуя так, словно не мог насытиться, она тихо застонала, приникнув к нему всем телом.
Как же он нежен… Как силен!.. Так упоительно было чувствовать себя слабой и покорной в его руках. У нее стучало сердце, она ничего не понимала, и вместе с тем все ее чувства до странности обострились. Она ощущала его тяжесть, ощущала, как его твердая горячая грудь прижималась к ее мягкой груди. Потом его рука скользнула по ее телу, по вздрагивающему животу, изгибу бедра, коснулась ноги, лаская, оказалась на внутренней стороне бедра, стала подниматься выше… Это было необыкновенно… И так страшно, даже стыдно… Когда же он сильнее прижался к ней бедрами и она ощутила его твердую плоть, Мэри не на шутку испугалась.
Ее руки помимо воли уперлись ему в плечи, пытаясь оттолкнуть. Мэри стала ловить ласкающую ее руку.
– О нет! Не надо…
Она произнесла это резким, испуганным голосом.
Брэндон повиновался. Приподнявшись на локтях, он глядел на нее, видел ее нежную и умоляющую улыбку, поначалу ощущая лишь стук собственного сердца и легкую досаду. Он понимал, что в ней заговорила девичья стыдливость, как понимал и то, что долго она не устоит, если он захочет. Брэндон боролся с охватившим его искушением. Ведь Мэри смотрела на него так ласково и так доверчиво… Их тела были так близко, разделенные только тонкой тканью ее смятой рубашки. Она стала нервно натягивать на колени подол, при этом чуть приподнявшись, и он еле сдержался, чтобы вновь не опрокинуть ее.
На помощь пришел рассудок. Его слабый поначалу голос зазвучал наконец громко и отрезвляюще, когда Брэндон окончательно сообразил, что сейчас может произойти и чем ему это грозит.
Он отшатнулся от нее, вскочил с кровати.
У Мэри расширились глаза, когда она увидела его сильное нагое тело, огромное и темное в полумраке комнаты. Чарльз подошел к тазу для умывания и, схватив кувшин
