линз, без которых я смотрел бы на мир через мокрые очки.
– Привет, – говорит Брейн. – Подержи, пожалуйста.
Он протягивает мне яйцо. Я смотрю, выпучив глаза.
Кухонная столешница у нас обычно не отличается чистотой, но сейчас блестит, как операционный стол крайне привередливого хирурга. На одном краю лежит шприц, наполненный чем-то серым и непрозрачным, похожим на жидкий цемент. На другом расположился кухонный комбайн: система аварийного отключения взломана, а к приводу, который в нормальном состоянии приводил в движение нож, прикручено нечто, до ужаса напоминающее половину электромотора. С меня капает вода, а я просто пялюсь на все это как идиот: даже на фоне других проектов Брейна этот – явно ненормальный. Я возвращаю ему яйцо:
– Я не в настроении.
– Да ладно. Просто подержи.
– Я серьезно. Меня отстранили до конца расследования.
Я расстегиваю молнию и позволяю куртке упасть на пол.
– Конец игры, приоритетное прерывание, ошибка сегментации.
Брейн склоняет голову набок и смотрит на меня большими яркими глазами, будто слегка чокнутый филин:
– Правда?
– Ага.
Я выискиваю банку с кофе и начинаю бросать в кофейник одну ложку за другой.
– Вода в чайнике?
– Отстранили? Ставку оставили? За что?
И еще чуть-чуть кофе.
– Да, оставили. Спас жизнь семерым, включая себя. Но восьмого потерял, поэтому будет служебное расследование. Говорят, мол, формальность, но…
Щелк! Чайник загудел и начал готовиться к превращению в паровую машину.
– Это все на учебном курсе?
– Ага. Фред из бухгалтерии. Он заземлил призывную цепь…
– Полиция генов! Выйти из фонда! Немедленно!
– Не смешно.
Брейн снова смотрит на меня, его веселость испаряется.
– Да, Боб, не смешно.
Опять протягивает яйцо.
– На, подержи, умоляю.
Я беру яйцо и чуть его не роняю: оно горячее и кажется немного жирным на ощупь. Чувствует легкий запах серы.
– Да какого черта?..
– Только на секунду, обещаю.
Брейн вытаскивает грубо сделанную медную катушку (проволока намотана на пластиковый нож для торта и присоединена к какому-то устройству) и быстро проводит ей над яйцом и вокруг моего запястья.
– Вот. Теперь яйцо размагничено.
Он откладывает катушку и забирает яйцо из моей помертвевшей руки.
– Узри первый прототип идеальной и целостной внутрискорлупной яичницы.
Брейн надбивает яйцо о край столешницы, и наружу выпадает плотная желтая творожистая масса. Запах серы становится сильней, щекочет ноздри, как после фейерверка.
– Он еще на этапе разработки – пришлось использовать
