можно понять, – сказала она.
– В самом деле?
– Да. Переписчик – прекрасное ремесло.
– Вот и я так думаю.
– Чистая работа, – сказала она.
Они распрощались у ступенек, которые вели к ее дому, и ни одному не пришло в голову обменяться телефонами или назначить следующую встречу. Только в какой-то момент она сказала, как грустно сознавать, что больше не доведется прочесть его книгу. Добавила, что не всем дано проникать в головы людей, как это умеет делать он, и жалко было бы держать такой талант в запертом гараже, полируя раз в год, будто антикварный автомобиль. Так и сказала: антикварный автомобиль. Потом вроде бы завершила свою речь, но на самом деле приберегла кое-что напоследок.
– Переписчик что-то переписывает, не так ли? – спросила она.
– Весьма вероятно.
– Именно. Только, пожалуйста, не нотариальные акты и не номера.
– Постараюсь этого избежать.
– Вдруг вам встретится работа типа – переписывать людей…
– Да.
– Как они устроены…
– Да.
– Вам это подойдет.
– Да.
9
Где-то через год-полтора после статьи в «Гардиан» Джаспер Гвин начал время от времени страдать недугом, который сам определил как внезапное исчезновение. Он видел себя извне – как сам рассказывал, – но утрачивал способность к точному восприятию чего бы то ни было, кроме самого себя. Иногда это впечатляло. Однажды пришлось забраться в телефонную кабинку, где с неимоверным усилием удалось набрать номер Тома. Джаспер Гвин сказал ему, невнятно бормоча, что не знает, где находится.
– Не психуй, сейчас пошлю Ребекку, она тебя заберет. Ты где?
– В этом-то и проблема.
В конечном итоге толстуха изъездила весь квартал на машине, пока не нашла его. Все это время Джаспер Гвин оставался в кабинке, судорожно вцепившись в трубку и стараясь не умереть. Чтобы отвлечься, он говорил по телефону, на ходу изобретая некий возмущенный звонок: в доме отключили воду, никто его не предупредил, и это ему причинило огромный материальный и моральный ущерб. Он твердил и твердил бесконечно: «Мне что, дожидаться дождика, чтобы смыть шампунь?»
Сев в машину толстухи, он сразу почувствовал себя лучше.
Принося извинения, он не мог оторвать взгляд от пухлых рук, которые сжимали, но какой неточный глагол, руль спортивного автомобиля. Не вязалось, подумал, а ей приходилось ежеминутно, день за днем, переживать это собственным телом, – не вязалось это самое тело со всем остальным.
Но девушка улыбнулась своей прекрасной улыбкой и сказала:
– Нет, что вы, оказаться вам полезной для меня большая честь. К тому же, – добавила она, – со мной тоже такое случалось, одно время довольно часто.
– Вам тоже вдруг казалось, что вы сейчас умрете?
– Да.
– Как вы излечились? – спросил Джаспер Гвин, дошедший до того, что кого угодно готов был молить о помощи.
Девушка
