по делу о пропавшем человеке, – подсказал Ребус.
Она моргнула, возвращаясь к реальности:
– Моя дочь Салли.
– И когда она пропала?
– В канун тысяча девятьсот девяносто девятого.
– И с тех пор никаких известий?
Женщина покачала опущенной головой.
– Примите мои соболезнования, – сказал Ребус.
– Но я не сдаюсь. – Хазлитт глубоко вздохнула и посмотрела ему в глаза. – Не могу, пока не узнаю правду.
– Я вас понимаю.
Выражение ее глаз немного смягчилось.
– Я столько раз слышала точно такие слова…
– Не сомневаюсь. – Он повернулся к окну. – Слушайте, я собирался выйти покурить – может, составите мне компанию?
– Откуда вы знаете, что я курю?
– Я видел, что́ у вас в сумочке, миссис Хазлитт, – ответил он, увлекая ее к двери.
Они прошли по подъездной дорожке до магистрали. Она отказалась от предложенных им «Силк кат», предпочтя собственные сигареты с ментолом. Когда его дешевая зажигалка не сработала, она выудила из сумочки свою «Зиппо».
– Я мало видел женщин с такими зажигалками, – заметил он.
– Она принадлежала моему мужу.
– Принадлежала?
– После исчезновения Салли он только год и продержался. Доктора решили, что тромб. Не напишешь же в свидетельстве о смерти «разбитое сердце».
– Салли – ваш единственный ребенок?
Хазлитт кивнула:
– Ей тогда только исполнилось восемнадцать. Через полгода должна была закончить школу. Потом собиралась в университет – хотела изучать английский. Том был преподавателем английского…
– Том – это ваш муж?
Она кивнула:
– В доме полно книг – неудивительно, что и она этим заболела. Когда она была маленькой, Том ей всегда читал на ночь какую-нибудь историю. Однажды я вошла к ним, думая, что это какая-нибудь сказка с картинками, а он ей читал «Большие надежды». – При этом воспоминании лицо ее исказилось болезненной улыбкой. От ее сигареты оставалась добрая половина, но она бросила ее на дорогу. – Салли с друзьями сняли что-то вроде шале недалеко от Эвимора[10]. Мы сделали ей подарок на Рождество – дали деньги на ее долю.
– Миллениум, – проговорил Ребус. – Думаю, это было недешево.
– Да, недешево. Но предполагалось, что поедут четверо, а в компанию втиснулись еще двое. Так что вышло дешевле.
– Она была лыжницей?
Хазлитт отрицательно покачала головой:
– Я знаю, Эвимор этим и знаменит, и по меньшей мере две девушки катались на лыжах, но Салли хотела просто развлечься. Они поехали в город – у них были приглашения на две вечеринки. Они все думали, что она на другой. Никто ни с кем не ссорился, ничего такого.
– Она там выпивала?
– Наверно. – Хазлитт
