он не хотел входить в полицейское отделение, где работал когда-то с ней вместе вплоть до ухода на пенсию. Полжизни прослужил в полиции, и вдруг оказалось, что полиция в нем больше не нуждается. Невольно содрогнувшись, он снова вспомнил кладбище и могилу Джимми Уоллеса. Дверь распахнулась, и появилась Кларк, помахивая чем-то, чтобы ему было видно. Это был прямоугольный знак с надписью «ПОЛИЦЕЙСКОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ».
– В приемной держат на всякий случай, – пояснила она.
Он открыл машину и поставил знак за ветровое стекло.
– А ты за это, – добавила она, – угостишь меня печеной картошкой…
Не просто печеной картошкой, но с творогом и ананасовым соком. В кафе были столы с ламинированными столешницами, пластмассовыми приборами и бумажными стаканами для чая, из которых тянулись нитки чайных пакетиков.
– Высокий класс, – сказал Ребус, вытаскивая пакетик и кладя его на удивительно маленькую и тонкую салфетку.
– Ты не ешь? – спросила Кларк, профессионально надрезая картофельную кожуру.
– Слишком занят, Шивон.
– По-прежнему загораешь на раскопках?
– В море есть работенка и похуже.
– Не сомневаюсь.
– А у тебя как дела? Довольна служебным ростом?
– Нагрузка не зависит от звания.
– Ну, ты его, по крайней мере, заслужила.
Кларк не стала отрицать. Вместо этого она отхлебнула чая и набрала на вилку творога. Ребус попытался вспомнить, сколько они проработали вместе… на самом деле, не так уж долго в исторической перспективе. Но в последнее время они виделись довольно редко. У нее был «друг», который жил в Ньюкасле. Уик-энды она часто проводила там. И все же иногда находила время позвонить ему или отправить эсэмэску, а он придумывал какой-нибудь предлог, чтобы им не встречаться, так толком и не зная почему, хотя на ее послания отвечал.
– Послушай, ты же не можешь откладывать это вечно, – сказала она наконец, взмахнув перед ним пустой вилкой.
– Откладывать – что?
– Ты собираешься о чем-то попросить.
– Попросить? Неужели старый приятель не может заглянуть просто так, чтобы поговорить?
Она разглядывала его, медленно жуя.
– Ну хорошо, – согласился он. – Речь идет о женщине, которая заходила к тебе сегодня рано утром.
– Салли Хазлитт?
– Салли – это имя дочери, – поправил он. – А ты говорила с Ниной.
– После чего она бегом понеслась к тебе? Откуда она знала?
– Что знала?
– Что мы были коллегами.
Ему показалось, что она хотела сказать «близкими коллегами». Но она предпочла просто «коллег». Точно так же как раньше употребила слово «гражданских».
– Она ничего такого не знала. Прежде наш отдел возглавлял некто Маграт – его-то она и искала.
– Искала сочувствия? – предположила Кларк.
– У нее двенадцать лет назад пропала дочь.
Кларк
