по-разному – один с пониманием и сочувствием, другой с некоторой неловкостью и даже смятением.
– Когда ты говоришь о жилье, ты имеешь в виду этот старый полуразвалившийся дом или прилегающий участок тоже?
– Жилье включает в себя все – то, что ты видел вчера, и даже больше; то, что находится на этой огороженной территории, и то, что вне ее, – одним словом, все. Но здесь, – он обвел рукой пространство внутри ограды, – здесь центр жилья, его сердце. То, что происходит здесь, влияет на все остальное.
– А кто всем этим владеет?
– Никто. С самого начала было решено, что это место не будет ничьим «владением». – Последнее слово незнакомец произнес с омерзением. – Оно должно быть свободным, открытым, ничем не ограниченным, никому не принадлежащим.
Повисло молчание. Тони подыскивал подходящие слова, чтобы задать следующий вопрос.
– Хорошо, а кто тогда здесь живет?
Губы незнакомца тронула улыбка.
– Я! – ответил он.
– Ты живешь здесь? – переспросил Тони, хотя и так было понятно, что живет. Незнакомец был довольно сложной проекцией подсознания Тони и каким-то образом взаимодействовал с ним. К тому же в действительности никто не стал бы жить здесь, в таком запустении и одиночестве.
– Разумеется.
– И тебе нравится жить одному?
– Не знаю. Никогда не пробовал.
В Тони разгоралось любопытство.
– Что ты имеешь в виду? Здесь ведь больше никого не видно. А-а, ты о Джеке? Или, может быть, здесь есть еще люди вроде него? Познакомишь меня?
– Других таких, как Джек, больше не существует. Что же до прочих, то всему свое время. – Человек помолчал. – Нам спешить некуда.
Опять наступило молчание. Оно длилось так долго, что Тони уже начал ощущать неловкость. Он пытался вызвать в памяти какой-нибудь образ или впечатление, которое придало бы смысл происходящему, но не мог вспомнить ничего. Ни подходящих картинок, ни мыслей, ни даже фантазий. А вдруг это просто проекция, порожденная его одурманенным лекарствами, погруженным в кому мозгом? Кто знает…
– И давно ты здесь живешь?
– Сорок с чем-то лет, не помню точно. Целую жизнь, можно сказать.
– Да, это не шутка, – откликнулся Тони, покачав головой. Прозвучала эта фраза довольно неискренне, с оттенком превосходства. Надо совсем уж рехнуться, чтобы прожить сорок лет в таком диком месте. Сам он рехнулся бы за сорок часов, а не то что за сорок лет.
Надеясь, что незнакомец не прочел его мыслей, Тони искоса взглянул на него. Но тот либо действительно ничего не заметил, либо просто не придал значения. Тони уже проникся симпатией к этому человеку. Казалось, он из тех редких счастливчиков, которых не мучают конфликты ни с окружающим миром, ни с самим собой. Непохоже было, чтобы он преследовал какие-то корыстные цели, искал преимуществ, хитрил, как большинство знакомых Тони. Наверное, можно сказать, что он доволен жизнью, – но опять же, какой человек
