ресторан – на небесах. Как будто бы я пришел в гости к отцу. На праздник.
Он сам усмехается своей глупости, отхлебывает пива.
– Я… Я не очень понимаю почему… Зачем вы меня… – глядя в тарелку, выдавливаю я. – Сегодня.
– Зачем я позвал чужого человека на день рождения своего отца? – кивает мне Шрейер, механическими движениями измельчая отбивную.
– Да.
Он кладет приборы. Эллен смотрит на меня внимательно. На стекле опустевшего винного бокала – красная печать ее губ.
– Я прихожу сюда каждый год с тех пор, как нашел это место. Каждый год одно и то же: риндербратен, картофельный салат, пиво. Да, Эллен? Это – тот самый день, когда я напоминаю себе, что потерял веру в дело своего отца. Напоминаю себе, что называл его выжившим из ума чудаком и что стал считать вечную молодость – фантастикой. Триста с лишним лет, как он умер, а я все отмечаю. Он был из последнего поколения, которому пришлось состариться и умереть, разве не глупо? Появись он на свет на двадцать лет позже – и мог бы сидеть тут, с нами.
– Я уверен, что…
– Дай закончить. Не важно, что он ошибался в деталях, что работа, которой он отдал всю свою короткую жизнь, яйца выеденного не стоила. Важно то, что он верил в нее. Вопреки всему. Все оказалось возможно. Он видел будущее. Он знал, что люди станут бессмертными. А я…
– Вряд ли вы должны корить себя за это, ведь…
– Эллен… Ты не могла бы нас оставить на минуту? Мне надо кое-что сказать Яну.
Она встает – золотое платье струится, волосы рассыпаются по обнаженным плечам, зеленые глаза потемнели от вина – и закрывает за собой дверь. Шрейер не смотрит на меня. Он молчит, я терпеливо жду, перебирая про себя самые невероятные версии того, почему он решил приблизить меня.
– Ты слабак, – скрежещет Шрейер.
– Что? – Пиво попадает мне в дыхательное горло.
– Никчемный слабак. Я жалею, что доверился тебе.
– Вы о задании? Я понимаю, что…
– Этот человек хочет отнять у нас бессмертие. Какими бы словами он ни прикрывался, что бы ни лгал в свое оправдание. Хочет нашей смерти. Хочет отнять величайшее из достижений науки… Или ввергнуть мир в хаос. Он заморочил тебе голову. Оболгал нас.
– Я пытался его…
– Я видел запись с камер. Ты просто отпустил его. И ты оставил свидетеля.
– У меня не было оснований… У нее случился выкидыш…
– Представления не имею, сколько мы теперь будем искать Рокамору. Ты отбросил нас на десять лет назад.
– Он ведь не мог далеко уйти…
– Однако его нигде нет! Этот дьявол даже свою девчонку не пытался увидеть, хотя она так и сидит в их квартире.
– Мне он показался просто нытиком.
– Он не боевик! Он идеолог. Он именно дьявол, соблазнитель, понимаешь ты это?
