голос его звучал глухо… и говорил он со зловещей выразительностью… внятно и размеренно… как рассказчик в классической драме.
Ноултон сидел не шевелясь, едва дыша, и слушал носатую тень.
Я Тень.
Если вы видите это, значит, моя душа наконец обрела покой.
Загнанный под землю, я вынужден обращаться к миру из ее глубин, из мрачной пещеры, где плещут кроваво-красные воды озера, не отражающего светил.
Но это мой рай… идеальная утроба для моего хрупкого детища.
Инферно.
Скоро вы узнаете, что я оставил после себя.
И однако даже здесь я слышу шаги глупцов, моих преследователей… они не остановятся ни перед чем, лишь бы сорвать мои планы.
На ум невольно приходят слова: прости их, ибо не ведают, что творят. Но в истории бывают моменты, когда невежество становится непростительным… когда даровать прощение может только мудрость.
С чистой совестью я оставляю всем вам в наследство дар Надежды и спасения, дар грядущего.
И все же среди вас есть те, что преследуют меня, как псы. Они ослеплены ложным убеждением в том, что я безумен. Одна из них – красавица с серебристыми волосами, которая осмеливается называть меня чудовищем! Подобно дремучим служителям церкви, осудившим на смерть Коперника, она считает меня демоном, и то, что я узрел Истину, вызывает у нее ужас.
Но я не пророк.
Я ваше спасение.
Я Тень.
Глава 10
Присядьте, – сказала Сиена. – Я хочу кое-что спросить.
Войдя в кухню, Лэнгдон почувствовал, что теперь он гораздо тверже стоит на ногах. На нем был позаимствованный у соседа костюм от Бриони, который по счастливой случайности оказался ему впору. Даже мягкие туфли, и те совсем не жали, и Лэнгдон мысленно пообещал себе, что по возвращении домой перейдет на итальянскую обувь.
Если вернусь, подумал он.
Сиена тоже преобразилась, переодевшись в облегающие джинсы и кремовый свитер. Этот наряд подчеркивал ее природную красоту и стройность гибкой фигуры. Ее волосы по-прежнему были собраны сзади в пучок, и без внушающей почтительный трепет медицинской формы она казалась более уязвимой. Лэнгдон заметил, что глаза у нее красные, как будто она плакала, и его вновь захлестнуло жгучее чувство вины.
– Мне очень жаль, Сиена. Я слышал телефонное сообщение. Не знаю, что и сказать.
– Спасибо, – ответила она. – Но сейчас нам надо сосредоточиться на вас. Пожалуйста, сядьте.
Ее тон стал тверже и напомнил Лэнгдону о газетных статьях, в которых обсуждались ее раннее развитие и незаурядный интеллект.
– Я хочу, чтобы вы подумали, – сказала Сиена, жестом предлагая ему стул. – Помните, как мы попали в эту квартиру?
Лэнгдон слегка удивился – при чем тут это?
– На такси, – ответил он, садясь у стола. – В нас стреляли.
– Не в нас, а в вас, профессор. Давайте не путать.
